нам два наполеона и кофе.
Из-за того, что уточнения по кофе не последовали, захотелось избить пенсионеров подносом, поэтому я пожалела, что оставила его на базе. Выровняв дыхание, я спросила:
– Вам с молоком или без?
– Мне без молока! – сказал Саша, опережая жену.
– Эспрессо или американо? – сказала я и, заметив рассеянность в глазах деда, добавила: – Американо – это разбавленный водой эспрессо.
– Не, не, – ответила Саша. – Мне не надо ничего разбавлять. Давайте ваш эКспрессо.
Я кивнула, превозмогая боль в ушах, и посмотрела на бабку.
– А вам?
– Мне с молоком. Латтэ.
– На миндальном молоке или кокосовом?
Бабка призадумалась, глянула на мужа в поисках поддержки, но тот смыслил в молоке явно меньше нее.
– На миндальном.
Я кивнула и удалилась. Пробив заказ, я вернулась к Маше.
– Какой стол? – спросила я.
– Глеб уже пошел. Ты там так долго торчала, что я ему записала.
Прозвучало как обвинение, потому я оскорбилась.
– Ты же знаешь этих пенсионеров.
Маша закивала, в чем я почувствовала поддержку, поэтому перестала злиться.
Мы немного постояли, погрустили. Затем я отнесла заказ деду с бабкой и вернулась на хост.
– Как же ужасно работать тридцать первого декабря, – сказала Маша.
– Как и в любой другой день.
Маша призадумалась. Она осматривала меня, пока я пыталась отодрать что-то засохшее на рукаве, а затем сказала:
– Тебе прямо настолько не нравится здесь работать?
Я глянула на нее так, чтобы она усомнилась в своих умственных способностях. Маша под такими взглядами не робела, поэтому мне пришлось объяснить:
– Как может нравиться работа официанткой?
Маша пожала плечами.
– Так уволься. Ты же можешь себе это позволить.
Я скривилась.
– И что мне тогда делать? С этой работой я хотя бы дома меньше времени провожу. Знаешь, с тех пор как Ярику исполнилось три, у него вечный кризис.
– Знаю.
Маша из многодетной семьи. У нее четыре младших брата и сестры, так что проблемы старшего ребенка ей знакомы не понаслышке. Тем не менее она никогда не жаловалась. По крайней мере, мне. Работать она пошла в семнадцать лет. Сначала в шашлычную, куда брали без разбора, но где приставали, если ты особь женского пола. Терпения Маше было не занимать. Она нуждалась в деньгах, а в другом месте ее, несовершеннолетнюю, не брали. В шашлычке это знали, поэтому не боялись ее потерять. Отработав полгода до дня рождения, Маша пришла сюда. Здесь ей безумно нравилось хотя бы потому, что смены заканчивались в девять вечера, а не в одиннадцать.
– Устройся на нормальную работу.
– В офис, что ли? – скривилась я еще больше. – Ну уж нет, такая жизнь мне не нужна.
– А какая нужна?
