но я заметил, что мистер Годфри подобно мистеру Франклину пребывал не в настроении. Он, как всегда, чрезвычайно вежливо пожал мне руку и был очень рад видеть, что его старинный друг Беттередж все так же полон сил, но на лицо его как будто наползла туча, причина чего мне была непонятна. И когда я спросил, как поживает его батюшка, он лишь коротко обронил: «Как обычно».
Однако обе двадцатилетние мисс Эйблуайт были достаточно веселы, что более чем уравновешивало общее настроение. Они были почти одного роста с братом, румяные, светловолосые дородные, пышущие здоровьем девицы, что называется, кровь с молоком. Ноги бедных лошадей дрожали под их весом, и, когда они, не дожидаясь помощи, выпрыгнули из седел, клянусь, они подскочили, как будто были сделаны из индийской резины. Все, что говорили мисс Эйблуайт, начиналось с большого «О»; все, что они делали, сопровождалось шумом; они хихикали и галдели к месту и не к месту по малейшему поводу. Лопотухи – вот как я их называю.
Под прикрытием издаваемого двумя юными леди шума мне удалось пошептаться с мистером Франклином в зале.
– Вы привезли алмаз, сэр?
Он кивнул и похлопал себя по нагрудному карману.
– Индусов видели?
– Ни разу.
После этого он спросил про миледи и, услышав, что она в маленькой гостиной, направился туда. Не пробыл он там и минуты, как звякнул звонок и Пенелопу отправили сказать мисс Рейчел, что мистер Франклин Блейк желает с ней поговорить.
Спустя примерно полчаса я шел через зал, как вдруг раздавшиеся в маленькой гостиной крики заставили меня остановиться. Не скажу, что я встревожился, ибо узнал в криках любимое большое «О» мисс Эйблуайт. И все же я вошел в комнату (сделав вид, что хочу получить указания относительно обеда) проверить, не случилось ли чего серьезного.
Там, у стола, с несчастливым алмазом полковника в руке, с видом человека, потерявшего дар речи от изумления, стояла мисс Рейчел. По обе стороны от нее стояли на коленях Лопотухи, пожирая драгоценный камень глазами и крича от восторга всякий раз, когда он сверкал на них очередной гранью. У противоположного конца стола стоял мистер Годфри, хлопая в ладоши, как большой ребенок, и мягко произнося: «Восхитительно! Восхитительно!» Рядом с книжным шкафом в кресле сидел мистер Франклин, дергая себя за бороду и с беспокойством поглядывая на окно. А у окна, повернувшись спиной ко всем собравшимся, стоял предмет его внимания – миледи с выдержкой из завещания полковника в руке.
Когда я спросил о распоряжениях, она повернулась ко мне, и я увидел фамильную складку у нее между бровей и фамильный темперамент в подергивающихся уголках рта.
– Зайдите ко мне через полчаса, – ответила она. – Мне нужно будет вам кое-что сказать.
С этими словами она вышла. Сомнений не было: ее охватили
