что называется неравным. Вся семья была взбудоражена, когда благородная Каролина объявила, что собирается выйти за мистера Эйблуайта, простого фризинголлского банкира. Он был очень богат, уважаем и произвел на свет на удивление многочисленную семью – все это до поры до времени говорит в его пользу. Но он вздумал подняться до высокого положения, и это сыграло против него. Однако время и современная просвещенность все расставляют на свои места, и неравный брак с честью выдержал испытание. Сейчас мы все становимся людьми широких взглядов, и мне (при условии, что вы придерживаетесь того же мнения), хоть в парламенте, хоть вне его, нет дела до того, герцог вы или мусорщик. В наши дни сложилось такое отношение к жизни, а я не отстаю от современности. Эйблуайты жили в красивом доме с землями в пригороде Фризинголла. Очень достойные люди, уважаемые в округе. На этих страницах мы не будем уделять им чересчур много внимания, кроме мистера Годфри, второго сына мистера Эйблуайта, который, с вашего позволения, займет здесь достойное место из-за мисс Рейчел.
На мой взгляд, при всей яркости, при всех своих талантах мистер Франклин едва ли мог превзойти мистера Годфри в глазах юной леди.
Начать с того, что мистер Годфри обладал более яркой внешностью: больше шести футов росту; гладкое, круглое лицо, выбритое чисто, как ладонь; на молочных щеках – яркий румянец; чудесные длинные льняные волосы, небрежно ниспадающие позади шеи. Но зачем, спрашивается, я вам его описываю? Если вы когда-нибудь жертвовали деньги женскому благотворительному обществу в Лондоне, вы знаете мистера Годфри Эйблуайта не хуже, чем я. По профессии он был адвокатом, по темпераменту – дамским угодником, а по собственному выбору – добрым самаритянином. Ни богатые, ни бедные женщины не могли без него обойтись. В материнских обществах, боровшихся за помещение бедных женщин в работные дома; в обществах Святой Магдалины, боровшихся за спасение бедных женщин; в обществах, боровшихся за равноправие и ратовавших за передачу рабочих мест бедных мужчин бедным женщинам с тем, чтобы мужчины сами пробивались в жизни, – везде он был вице-президентом, управляющим и членом. Если где-то собирался комитет с участием женщин, там неизменно присутствовал мистер Годфри, со шляпой в руке, который сдерживал пыл собрания и вел милых созданий по тернистому деловому пути. Подозреваю, что это самый совершенный филантроп (из обладающих небольшим состоянием), которого когда-либо рождала английская земля. Непросто было найти другого такого оратора, который на благотворительных собраниях с такой же легкостью заставлял бы слушателя проронить слезу и расстаться со своими деньгами. Он до мозга костей был фигурой общественной. В последний раз, когда я был в Лондоне, моя госпожа доставила мне два удовольствия: послала меня в театр посмотреть на модную танцовщицу и в Эксетер-холл – послушать мистера Годфри. Дама выступала с оркестром, джентльмен – с платком и стаканом воды.
