за деревьями и цветами, скрывались среди них, выглядывали оттуда. Я все старалась их разглядеть, узнать, что же это за диковинный народец, но тут меня позвала мадам Мэндилип.
Все еще держа книгу в руках, я подошла к столу.
– Это для куклы, в которую я вас превращу. Посмотрите, какой хитроумный механизм. – Мадам Мэндилип указала на конструкцию из проволоки.
Я протянула к столу руку и вдруг увидела, что это скелет. Он был маленьким, как скелет ребенка, и мне почему-то вспомнилось лицо мистера Петерса. Я вскрикнула – меня вдруг охватила какая-то безумная паника. Книга вывалилась у меня из рук и упала на маленький скелет. Послышался щелчок, скелет будто дернулся. Я сразу же пришла в себя и увидела, что конец проволоки отогнулся и, взрезав переплет книги, застрял в нем. На мгновение мадам Мэндилип очень разозлилась. Она схватила меня за руку и сжала мое запястье так сильно, что мне стало больно. В ее глазах вспыхнула злость.
– Зачем вы так поступили? – странным голосом произнесла она. – Ответьте мне. Зачем?
Она даже толкнула меня. Сейчас я ее не виню – она подумала, что я сделала это намеренно. Но тогда ее поведение меня очень испугало.
А потом она увидела, что я вся дрожу, и ее глаза и голос снова стали добрыми.
– Что-то тревожит вас, моя дорогая. Расскажите мне, может быть, я вам помогу.
Она уложила меня на диван и, сев рядом, принялась гладить мои волосы и лоб. И хотя я никогда не обсуждаю с посторонними пациентов, я обнаружила, что уже рассказываю ей о деле Петерса. Мадам Мэндилип спросила, что это был за человек и кто привез его в больницу. Я сказала, что доктор Лоуэлл называл его Рикори, поэтому я подумала, что это тот самый всем известный гангстер. Рядом с ней мне было так спокойно и хорошо, что я рассказала ей о докторе Лоуэлле и о том, что я тайно влюблена в доктора Б. И мне опять захотелось спать. Сейчас я сожалею о том, что рассказала ей о пациенте. Нельзя было так поступать. Но я была так потрясена случившимся, что, похоже, все ей разболтала. Мой разум так помутился, что, когда я подняла голову, мне почудилось, будто от мадам Мэндилип исходит какое-то свечение. Вот в каком я была состоянии! Когда я договорила, она велела мне полежать и поспать – мол, она разбудит меня, когда нужно. Я сказала, что в четыре часа мне нужно уходить. Проснулась я полностью отдохнувшей. Когда я уходила, крошечный скелет и книга все еще лежали на столе. Я сказала, что мне жаль ее книгу.
– Лучше книга, чем ваша рука, моя дорогая, – ответила мадам Мэндилип. – Пружина могла распрямиться, когда вы взяли бы макет в руку, и тогда вы бы порезались.
Она попросила меня принести мой медицинский халат, чтобы она могла сшить такой же для куклы.
И зачем я только вообще познакомилась с мадам Мэндилип? Тогда я не обожгла бы ногу. Но я сожалею
