сожаления, я протянул ей один из плодов, но молчавшие до сих пор остальные бабки осуждающе зашикали на свою товарку: «Пойди да купи себе! Молодые и без твоей помощи съедят. Иди, Юрик, не слушай ее».
Уже поднявшись на второй этаж, я слышал, как баба Феша всё отбивалась от моих защитниц. Тембр её голоса трудно не узнать – так в мультфильмах обычно разговаривают разбитые чашки. Появился он несколько лет назад, когда баба Феша задумала перебраться к сыну и, расклеивая по столбам объявления о продаже квартиры, нечаянно запрокинула голову с зажатой в зубах бутылочкой клея. Самое обидное – к сыну моя яблоколюбивая соседка потом так и не переехала.
Чтобы лишний раз не беспокоить Александру, дверь я открыл своим ключом. Задрав ноги на спинку дивана и прикусив губу, Сашка следила за похождениями Патрика Суэйзи в «Грязных танцах».
– Апельсины? – удивилась она, когда по экрану поехали титры.
Я хмыкнул и кивнул на экран:
– Традиционный «хэппи-энд»?
– Угу. Но вообще-то это типичный мезальянс, – вынесла приговор Сашка, убирая ноги на пол. – С её положением в обществе девочка нашла бы себе жениха побогаче.
– Зато он красивый, – вступился я за Патрика.
– Мало ли! Красивый бы у нее любовник был.
– Значит, барсик, попадись тебе сейчас какой-нибудь Онассис, ты меня бросишь?
– Кроме того, что ты – не миллионер, – назидательно проговорила Александра, – ты еще и не красавец, не забывай. Так что можешь быть уверен, живу я с тобой исключительно по любви.
Склонив голову набок, она выжидательно глянула из-под светлой челки, но мой пустой желудок не сподвигал к развитию темы.
– Если ты так меня любишь, дай поесть, – я начал развязывать галстук. Через полуоткрытую дверь балкона из расположенного напротив троллейбусного парка долетали резкие гудки и ругань водителей.
– Как институт? – поинтересовался я за столом, тщась подцепить на вилку амбициозную макаронину.
– Стоит, – успокоила Сашка.
– Это хорошо, – одобрил я. – А подробнее?
– Да все нормально: зачеты, семинары – семинары, зачеты… Что там может быть нового? Кстати, тебе твой Линчевский звонил.
От удивления я ослабил бдительность, и макаронина, соскользнув с вилки, отползла к своим.
– Же-енька?
– А кто у нас ещё Линчевский? Просил перезвонить.
– Интересно, чего ему понадобилось?
– Перезвони, спроси. – Сашка отвела глаза и поерзала на табуретке. – А у тебя как на работе?
– Часов не добавят, – без лишних слов осветил я единственный интересовавший её аспект моей деятельности.
– Но ведь обещали… Юра, сколько можно жить на гроши?
– Ляксандра! – Подражая главе семейства времён домостроя, я громко постучал по краю стола пальцем. – Когда ты шла
