в зн. человек со скрытыми возможностями и неизведанным потенциалом, обр. «в тихом омуте черти водятся».
– Надеюсь, он поможет этому учителю, сожрав его, – грустно ответил Мо Дайяо. – Ты можешь помолчать?
Е Чаншэн притих, даже лязг кандалов перестал доноситься из его угла.
Мо Дайяо выдохнул с облегчением.
– Почему этот господин посадил только нас? – эхом прозвучал вопрос Е Чаншэна: – неужели разбитое зеркало между А-Цином и человеком в шляпе стало целым?
Разбитое зеркало стало целым – 破鏡重圓 идиома в зн. конец ссоры между супругами, разлученные супруги снова вместе.
Е Чаншэн хотел употребить идиому в значении, что был зарыт топор войны, однако сказал совсем не то, поэтому вышло, что якобы Су Чжунцин и Лэн Фэнъюй – помирившееся супруги.
– А-а-а! – истошно закричал Мо Дайяо.
Вдруг на лестнице, ведущей в темницу, появился молодой человек в доули, держащий в руке фонарь.
– Молчать, – сухо сказал он, спускаясь по ступенькам.
– Господин, я не буду Вас беспокоить, только заберите меня отсюда, – взмолился Мо Дайяо.
– И меня! – радостно подхватил Е Чаншэн.
Лэн Фэнъюй остановился на последней ступеньке и осветил лица пленников.
– Нет, – отрезал он и оставил фонарь на ступеньке.
Молодой человек прошел в конец коридора, растворившись в кромешной тьме. После раздался звон кандалов, и тяжелая цепь рухнула на пол. В стенах отозвался протяжный нечеловеческий вой, перешедший в рычание. Когда Лэн Фэнъюй подошел к выходу, вслед за ним хлюпающими шагами с грустными завываниями из темноты коридора вылезло нечто.
Е Чаншэн в страхе зажмурился.
Взору Мо Дайяо же предстало жуткое человекоподобное существо.
Высокая сгорбленная фигура в лохмотьях ступала по каменным плитам, оставляя за собой вереницу склизких следов. Длинные худые руки волочились по полу со скрежетом из-за скрюченных ногтей. Редкие тонкие волосы закрывали зеленоватое, как и все тело, лицо, на котором виднелись провалившиеся глазницы. Вместо рта же чернела дыра с кривыми редкими зубами, и именно из нее исходили пугающие булькающие звуки. В некоторых местах кожа на теле столь сильно прогнила, что видны были кости и плесневая плоть, с ползающими в ней червями. От существа исходил зловонный запах, напоминавший сгнившую рыбу, тину и помои. На костлявых, согнутых ногах чудище плелось за шагающим впереди Лэн Фэнъюем, что держал руки в печати «усмирения».
Мо Дайяо знал эту печать. Техника принадлежала Хун Сяосюню и позволяла некоторое время контролировать мертвецов. «Усмирение» – запрещенная методика темного даосизма, что противоречит пути совершенствования.
Молодой человек и чудище поднялись по лестнице, коридор же так и остался подсвечиваемый небольшим огоньком.
Когда Лэн Фэнъюй зашел в парадный зал, то Цзэ Ху сидел на троне, покуривая
