/p>
Медленно, стараясь не делать резких движений, приподнимаю голову и осматриваюсь. Так и есть, песок успел почти полностью завладеть моим телом, даже очертаний не видно под толстым, серовато-желтым одеялом. Еще немного и было бы слишком поздно.
Мне просто хотелось выспаться – непозволительная роскошь в этой реальности.
Песчаная волна достигает груди, набегает на ворот пижамы, стремясь пересечь условную черту. Тонкие струйки пробираются внутрь, огибают ключицы, гладят беззащитное горло. Мириады песчинок шуршат в непрерывном движении и в сухом, царапающем барабанные перепонки шепоте я слышу обещание скорой свободы.
Ночь – опасное время. Разум дремлет в оковах наведенного сна, и уставшее тело, не в силах бороться с врагом в одиночку, просит сдаться на милость победителя. Что есть несколько мгновений боли перед лицом вечного покоя…
Пользуясь моей слабостью, песок забирается все дальше. Я чувствую его на пересохших губах и неосознанно провожу по ним языком. Очередная ошибка. Крохотные песчинки с готовностью проскальзывают в горло, оседают на связках. Мышцы сводит, я как выброшенная на берег рыба открываю рот, безуспешно пытаясь сделать вдох. Секунды, кажущиеся вечностью.
Воздух наконец проникает в саднящее горло, острой болью спускается в легкие. Я смаргиваю непрошенные слезы и окончательно прихожу в себя.
– Ишь, чего захотел, подловить меня вздумал, – шепчу в темноту зимней ночи, – еще посмотрим, кто кого.
С трудом сажусь и стряхиваю с себя чертов песок. Он нехотя стекает на пол, цепляясь песчинками за сбившуюся простыню, скапливается под кроватью и недовольно шуршит. Стоит мне лечь и закрыть глаза, как он полезет обратно. Как собачонка, изгнанная из теплой хозяйской постели.
Моя кровать стоит у самого окна, за стеклом в бесконечной круговерти снежинок прячутся огни редких фонарей, и я представляю, что это белые волки бури пришли мне на помощь.
– Спи, мы будем охранять твой сон, – сильные звери устраиваются на снегу, моргают желтыми глазами. Наши сердца бьются в унисон, я откидываюсь на подушки и послушно смыкаю влажные от слез ресницы.
Уже засыпая, чувствую, как песчаные змейки осторожно возвращаются, кольцами сворачиваясь в ногах. Но я не боюсь.
Утро приходит со звоном будильника. Солнце не торопится согревать своими лучами суровый северный город, и за окном царствуют сумерки, слегка разбавленные белизной выпавшего за ночь снега. Короткие зимние дни – вынужденная плата за волшебство Белых ночей.
– Привет, – здороваюсь со своим убийцей и самым верным спутником последних лет, – в этот раз ты почти подловил меня. Жаль тебя разочаровывать, но я твердо намерена дожить до лета.
Он в ответ тихо шуршит, словно тысячи маленьких насекомых копошатся вокруг меня, беспрерывно перебирая крошечными лапками. Ему нет нужды спорить со мной. Каждый, выигранный мной раунд, приближает его победу. Таковы правила игры.
Я чувствую себя мухой, попавшей в расставленные пауком сети. Можно повиснуть на паутине и терпеливо ждать конца, или отчаянно трепыхаться, все больше запутываясь в липких нитях. Итог один, но я все же выбираю второй вариант. Ведь иногда случается чудо, и паутина рвется, да и я за годы заточения успела хорошо изучить своего противника. Он, конечно, победит, но не так скоро.
Интересно, но Зыбучие пески не существуют сами по себе, только вокруг своей жертвы. Как паразит и его носитель. Мне они представляются некими точечными подпространствами нашего мира. Их не найти на карте, не увидеть на фотографиях, о них не услышать в новостях. И, тем не менее, эти места реальны, мелкой сыпью они покрывают тело планеты. В Зыбучие пески легко попасть, в них сложно выжить и невозможно сбежать.
Выкапываю из песка телефон и открываю Общий чат. Вроде пока все спокойно, обычная болтовня, можно выдохнуть и заняться своими делами. Я живу в Зыбучих песках уже лет пять, целую вечность по местным меркам, и чувствую некоторую ответственность за остальных обитателей этой виртуальной тюрьмы.
Общий чат – единственное, что связывает нас. Мы разбросаны по разным городам и странам, никогда не встречались и вряд ли встретимся, прячемся за странными аватарками и не пишем настоящих имен, – делаем все возможное, чтобы остаться случайными попутчиками, и при этом зачастую бываем ближе друг другу, чем родная семья.
Здесь есть всего два правила: никогда не спешить и ни к кому не привязываться, – они не помогут выиграть, просто будет не так больно. Правила так просты и при этом совершенно невыполнимы. Жить, не живя, – какой в этом смысл?
И я раз за разом наступаю на одни и те же грабли. В личной переписке – дневники судеб, в памяти – десятки имен. Мне больно, но я счастлива, что живу.
Жизнь длиною в год
Он ворвался к нам
