живет максимум пару-тройку тысяч человек. Неудивительно, что полицейский кортеж из города прибудет только под утро. Капитан Кюн в десять вечера закрывал смену и смог со своими немногочисленными ребятами осмотреть дом. Тело унесли в данные минуты, дом проверен поверхностно. В комнате Сванхилд ничего примечательного не было, кроме свидетельства о рождении.
– Что вы надеетесь найти? – провожаю взглядом капитана Кюна и госпожу Фукс. Имбирь спокойно сидит на руках детектива, пока он аккуратно гладит ее за ушами.
– Во-первых, дом сейчас прогревается из-за вашего разожженного камина. Капитан не стал бы его тушить, как и госпожа Фукс. Это прогрело бы дом от плохого и выбило из него холодный дух смерти. Никакие улики не пропадут от слегка зажженного камина, а, возможно, про него просто забыли.
– Вам это на руку, так ведь? Хотите переключить внимание полицейских на конверт в камине, поэтому попросили меня его там сжечь.
Он вновь одаривает меня довольной улыбкой.
– Вы умны не по годам, госпожа Хорек. Именно. Они переключатся на камин, пока мы расследуем дело. Подумают, что там была, допустим, предсмертная записка. Нам нельзя упустить преимущество.
– А во-вторых?
– Во-вторых, что вы заметили на теле Сванхилд? Вы так поспешно подбежали к ней.
– Царапины на горле. Еле заметные. Я знаю, что сестра часто царапала горло во сне из-за астмы. Боялась задохнуться.
– Я предположил, что она боролась с удушьем, но не очень рьяно. Этих следов не заметят даже медики, лишь опытный взгляд детектива или та, кто знала жертву близко.
– Удушья? Сестра могла подумать, что вновь задыхается, как при астме…
– …Побрела с улицы в дом, оставила приоткрытой дверцу с кухни во двор, споткнулась о ковер и упала, а таблетки выпали из ее рук. Она начала царапать горло и…
– Нет, не может быть! Вскрытие покажет, что именно произошло. Она не могла умереть от обычной астмы! Сванхилд всегда носила с собой отвар с травами, помогающий ей успокоиться при удушье.
– Я тоже не верю, что астма действительно стала причиной, – отрицательно мотает головой детектив, – Тут нечто иное.
– А вы видела ее седые пряди?
– Сбоку, да. Кажется, никто другой не обратил на это внимание. Раньше у нее такое было?
– Я не виделась с ней пять лет, но за это время многое могло поменяться.
Он кивает и начинает спокойным шагом идти по улице, подставляя мне локоть. Берусь за его руку, и теперь со стороны мы выглядим как обычные прогуливающиеся люди ранним утром. Сворачиваем на тропинку к дому, огибаем его и заходим внутрь со стороны кухни.
– Почти никто не знает о смерти госпожи Рихтер, – детектив опускает Имбирь на пол, и та начинает активно обнюхивать поверхности, – Камин мог бы сойти за спокойствие для жителей, будто здесь до сих пор мир и порядок.
– Это жестоко. Они все равно узнают.
– Госпожи Рихтер была популярна?
– Весьма. Сестра научилась у своего отца премудростям
