показывала три снежинки на делении «сейчас». Город стоял голый, небо было пустое, воздух утром пах осенней простудой. Вот уже несколько дней подмораживало, но снег – пока – не начался.
– Еще не откалиброван, – окончательно смутившись, добавила я.
– Очень крутая идея. – Кажется, Ардену тоже было неловко. – Ты молодец, Кесса.
Я пожала плечами и придвинула к себе справочник.
Тишину разбивали только треск электрических ламп, негромкие разговоры и сонное сопение преподавателя. Почти весь класс занимался своими проектами. В основном в вечернюю школу идут люди, уже знакомые с профессией изнутри: бывшие студенты, чьи-то подмастерья и самоучки, – и практики превращаются во вполне приятное и продуктивное общение с коллегами.
Арден ваял простенький оберег от сглаза по сборнику упражнений, и нельзя было сказать, чтобы у него хорошо получалось.
– Возьми кисть потолще, – посоветовала я, глядя, как он мучается с клеем.
Порывшись среди своих инструментов, я выбрала кисть с жесткой щетиной и протянула ему. Арден посмотрел на нее, затем на меня, а потом аккуратно взял меня за руку, поднес ее к лицу – и понюхал!
Рыбы его сожри!
Я резко выдернула ладонь.
– Ты больной?!
– Может ты не в курсе, хамло, – Ливи аж привстала, чтобы просверлить его гневным взглядом, – но здесь приличные люди так не делают!
Мастер Кеппмар оторвался от газеты и кашлянул. Ливи, пыхтя, как болотный дух, села. Я картинно отодвинулась вместе со стулом.
Арден смотрел… странно, глазами смертельно больного, которому вдруг сказали, что не лихорадка у него вовсе, а обычный насморк. Потом он моргнул, и это выражение стерлось с его лица.
– Твой артефакт торопится, – сказал он ровно, – снег будет только вечером. Замени ро на тиу. И могу я все же одолжить?..
Я положила кисть на стол между нами, продолжая сверлить его взглядом.
– Спасибо, – кивнул он мне, будто так и надо. – Извини, Кесса. Я не имел в виду ничего такого.
Это прозвучало ужасно знакомо.
Но мало ли в мире двоедушников с хрипловатыми голосами, в которых слышатся шепот леса и смутная вина?
И я, выбросив из головы всякие глупости, шумно сгрузила на стол между нами внешнюю крышку артефакта. Ро, говоришь, на тиу; торопится ли, или ошибается, или просто не то в нем и не там… Однажды мои прогнозы начнут наконец сбываться, это я знаю точно. А до остального мне нет никакого дела.
II
Сначала я слышу запах.
Он забивается в нос, щекочет небо, ввинчивается в позвоночник. Внутри все гудит; кишки комкаются в узел; сердце колотится, его стуком можно глушить рыбу; голову дурманит, будто мне снова девять и отец налил за праздничным столом стопку водки.
Потом я их вижу – взбитый в пену снег, горящие глаза, острые морды. Зубы. Когти. Зубы.
Зубы.
Желтоватые. Влажные.
Вываленные
