Не я ли говорила, что пойду на все, лишь бы избавиться от Уварова?
– Ну и… – после паузы спрашивает.
– Я согласна, – повторяю. Снова чувствую себя униженной.
– На что?
Резко поднимаю взгляд и напарываюсь на его темные глаза, которые как раскаленное железо жжет, оставляя уродливое клеймо.
– Я принимаю твое предложение. Ты помогаешь мне с разводом в обмен, – останавливаюсь. Сказать вслух задуманное сложно, – на себя.
– Хорошо, – отвечает безразлично.
– Только…– прочищаю горло, – я хочу подписать договор.
Бессонов нахмурился, свел брови к переносице. Так он стал похож на предводителя клана итальянских мафиози. А потом громко засмеялся. Мои клетки задрожали от его смеха: низкого, хриплого, грубого.
– Ты сейчас серьезно?
– Вполне.
Взглядами впиваемся друг в друга.
Влад достает из ящика чистый лист, ручку и начинает выводить какие-то слова. Долго что-то пишет, пока мои нервы выдергивали из тела как ниточки.
– Итак, я, Бессонов Владислав Сергеевич, беру на себя обязанность по разводу Уваровой Вероники Андреевны и ее мужа. В качестве вознаграждения и моральной компенсации за риски и непредвиденные расходы накладываю обязательства на госпожу Уварову. А именно:
Каждое слово громкое как удары деревянными палочками по барабану. Оглушают, заставляя сердце сжиматься сильнее.
– Выполнять мои просьбы по первому требованию, не общаться с господином Уваровым без моего ведома, предоставить все сведения, которые могут скомпрометировать вышеуказанного ублюдка, готовить ужины, убираться в квартире и делать массаж каждый вечер.
Перечислил все на одном дыхании и откинулся на спинку стула.
– Все так? – спрашивает устало и смотрит на часы.
Да ничего не так. Меня смущает все, от первого до последнего слова.
– Какие просьбы следует выполнять по первому требованию?
– Любые. – Отрезает.
Влад разворачивает ко мне лист, исписанный аккуратным почерком. Так и не скажешь, что он мужской.
– Подписывай. Сама же хотела.
Трясущимися пальцами забираю предложенную ручку. Не дышу.
Сложно пока уложить в голове все, что сейчас происходит. Я и правда сдаю себя в аренду этому типу?
– Можно добавить кое-что? – смущенно и тихо спрашиваю.
Я прекрасно понимаю, что эта бумажка просто ширма. В случае опасности, которая будет исходить от Бессонова, она меня не спасет. Зачем я это все затеяла – не понимаю. Может, когда проговариваешь все, ты стараешься минимизировать риски? Расставить границы?
Все так сложно…
– Если ты про секс, Ника, то, разумеется, он будет. Неужели не видно, что я хочу тебя?
Дорого он готов заплатить за секс со мной. Эта мысль несколько согревает. Не я одна выкладываю все на кон.
– Никакой
