пейзажами свободы сколько влезет.
На голове Доктора умника появилась темно-синяя джинсовая бейсболка.
– С брюками еще проще. В тюрьмах у арестантов отбирали брючные ремни, вот штаны и болтались, как придется.
Из брюк мультяшного лектора с щелчком исчез ремень, и штаны устремились в область колен.
– Вот незадача, – усмехнулся Доктор Умник. – Однако давайте копнем еще глубжеуууээ…
Гало пошло волнами, звук поплыл. Через секунду экран нано-граффити погас, и вместо него появилась надпись: «Администрация Департамента путей и сообщений приносит извинения за временные неудобства».
– И все-таки иногда их умудряются отлавливать, – пробормотала Мэри.
– А мне всегда интересно то, что Док рассказывает, – признался Игги.
– Всем интересно, – кивнула Мэри, – но это незаконно. Криминал-арт, Игги. К тому же, парни, которые делают Дока, в свое время плотно общались с ублюдками, которые теперь называются «Осколками войны».
– С террористами? Не может быть!
– Может, напарник. Просто их дорожки разошлись. Одни решили добиваться своего при помощи страха, другие – при помощи просвещения. А самое большое дерьмо в том, что у этих двух фишек общие корни.
Игги молчал, пытаясь освоиться с только что полученной информацией. Фуникулер скользил в бетонном тоннеле сквозь заселенные уровни планеты. Пассажиры, только что внимательно следившие за лекцией Доктора Умника, мгновенно его забыли. Большинство ехало, уставившись на свои ручные консоли, остальные равнодушно смотрели в пространство. Надпись с извинениями беззвучно растаяла, оставив над головой пассажиров только пластик неприлично-телесного цвета.
– Я не понимаю, – сдался, в конце концов, Игги. – Меня учили, что… ну как бы… – тут Игги вспомнил раз и навсегда зазубренную фразу из учебника истории, – что чем общество просвещеннее, тем дальше оно от самой идеи насилия.
– Перестань пугать меня, – отшутилась Мэри, – в твоем исполнении эти зауми хуже самого дерьмового мата.
– Нас заставили выучить эту фразу, – сконфуженно объяснил Игги. – В школе. Но это же правда.
– Правда, – кивнула Мэри, – если воспринимать просвещение, как стадию становления человека. Но обычно его воспринимают, как инструмент. Ты подумай, кто обычно развивает все это террористическое дерьмо? Умные ребята, интеллигенция. Вот в истории моей страны были такие парни, и кое-кто из них считал, что изменить мир, можно только взрывая бомбы. Их так и звали – бомбистами. Та боевая организация состояла из чертовски просвещенных людей, Игги. Большинству мы с тобой и в подметки не годимся. А все эти минеры-студенты, бывшие типпи с Бета-Массачусетса во времена Кшешинского? Не, Игги, идея с просвещением клевая, только почему-то не работает ни хрена.
Игги
