сломалось что-то внутри, и царапало сердце.
Брабек говорил, что у Тако есть странное чутье на произведения искусства. Он и правда всегда мог с одного взгляда уловить такую, знаешь, вроде как вибрацию. Клево или не клево, сечешь? Тако нигде этому не учился, не думай, он не прокачивал этот свой талант. Да и где? Разглядывая граффити в гетто? Эта штука просто была в нем, сидела в башке, приятель. Может с рождения, а может, потом появилась, тут я твердо не скажу. Но Тако еще ни разу не ошибся, без разницы, имел ли он дело со странными скульптурами Брабека, или, как месяц назад получилось с этими парнями и их гало шоу. Тако смотрел и понимал, это клево и он сможет это продать. Или наоборот – не клево. И тогда, аста ла виста, понимаешь?
И вот теперь он смотрел сквозь немытый пластик кабинки, и знал: то, что делает Брабек, это клево, это продастся. Но. То же самое чутье говорило ему, что больше Брабек ничего не создаст. Никогда. Все. Дэд полис лайн, дружище, без вариантов. Зед дэд, бэби, Зед дед.
Тако отложил палочки и откинулся в кресле. Не нравилось ему все это дерьмо, понимаешь? Совсем не нравилось.
20
Шанти
Была половина первого ночи, когда Шанти выключила экран домашней консоли. Два человека ушли по укутанному дождливой темнотой взлетному полю аэродрома.
– Это может оказаться началом не плохой дружбы, – прошептала Шанти, притрагиваясь к сенсорной панели консоли.
В темной квартире еще парил какое-то время застывший в стоп-кадре призрак Фрэнка Боггарта, но потом растаял и он. Тихо шептали системы эко-контроля, да ритмично бубнило сердце, перегоняя кровь по внешне такому хрупкому телу безопасницы, – вот и все звуки. Бетон стен, прошитый тончайшей сеткой полиуглерода, глушил любой аудио-сигнал, идущий снаружи.
Шанти закрыла глаза, но сон испарился с последними отблесками призрака. Тело ныло от усталости, но – и она это знала – уснуть сейчас не выйдет. Шанти включила свет и подняла подушки так, чтоб на кровати можно было сидеть.
Она подняла чувствительность сенсора, но не сильно, и прислушалась. Сейчас ей не хватало жизни, не хватало людей рядом. Или хотя бы человека, того же Давида. В соседней квартире кто-то бубнил, наверное по консоли. Парой этажей выше парочка занималась проформенным семейным сексом, довольно скучным, но даже им Шанти завидовала, а сосед снизу смотрел какую-то образовательную программу о синих китах. Безопасница скинула чувствительность сенсора и уставилась перед собой.
Проклятый Чилаго. Чертовски не хотелось верить в то, что он задумал применить навыки, полученные в «Аламо» здесь и теперь. Она вспомнила разговор за стеной лаборатории. Два голоса, мужской и женский, а между ними то, о чем Шанти мечтала, но чего у нее никогда не было. Потому что, как ни крути, а Давид не в счет, он хороший друг, и секс между ними – лишь опция. Однажды один из них эту опцию отключит, и по большому счету, ничего не изменится. А тот разговор…
