суя грязный нос в пованивающие тиной находки.
Феликс ушел за пакетами.
– Кыш! – на оставленной в качестве пресс-папье батоне сидел маленький верткий воробушек.
Ему от утиного пиршества ничего не досталось и сейчас он увлеченно расковыривал последнюю булку, на которую, после долгого ожидания на берегу, у Феликса и у самого были некоторые планы.
Увы, воробушек постарался на славу – в проклеванную дыру виднелся белый батоний мякиш, по золотистым батоньим бокам стекали белые росчерки.
– Кыш-кыш!
Наглая пичуга повернула голову набок, как бы спрашивая «Это ты мне? Уверен?».
– Уверен!
«Ну ладно, сам напросился! – воробушек дернул серенькой головкой, спрыгнул с батона на лавочку. – О, что это?»
Он подскакал поближе к небольшому бурому брусочку из спрессованного кокосового волокна.
Феликс нервно хлопнул себя по карману – пусто!
Воробушек клюнул брусок раз, два. «Ммм, как интересно! А что там внутри? Что-то вкусненькое?»
– КЫШ! – Феликс рванул к наглой птице, покусившейся на его практическую по Маг.Растениеводству.
Воробушек что-то недовольно чирикнул, подхватил брусок в клювик и стремительно влетел в ближайший куст.
– Какого ж…? – то ли прошептал, то ли подумал Феликс.
Именно сейчас в голову не лезло ничего из богатого ассортимента катерининых ругательств, хотя ситуация была более чем подходящая!
Осмотр куста ничего не дал – воробей пролетел его насквозь, через небольшой тунель из веточек и листочков, будто специально пробитый здесь с одной единственной целью – поставить под удар его, Феликса, шансы сдать практику королеве Луизе фон Скальва!
Зло выдрав из-под злосчастного и уже несъедобного батона оставшиеся пакеты, стажер молча вернулся к кошке, дособрал раскиданные по земле «богатства». Не возражая агентше добавил к ним и бесполезные бутылки.
– Идем?
– Мя.
Пока шел до гостиницы, в голове гулял балтийский ветер. Он гонял одну и ту же мысль – «Я не сдам. Я теперь точно не сдам. Все кончено».
Если шансы вырастить что-то из брикета у Феликса и были, то теперь, когда магическое семечко стащил крылатый воришка…
С такими невеселыми мыслями он добрался до гостиницы и поднялся в номер.
– Чего такой мрачный? – спросила кошка, выпрыгнув из куртки.
В комнате было тепло. Она потянулась, довольная. Пока не увидела в зеркале отражение своего хвоста. Подошла ближе, встала на задние лапки, умильно опираясь передними на гладкую стеклянную поверхность. Рассмотрела себя, оценила, замерла в ужасе.
– Нормальный я, – буркнул Феликс, не обращая внимания ни на цепочку новых кошачьих следов на полу, ни на кошачий столбняк.
– Нормальный ты, – она с трудом оторвалась от своего отражения, – несешь ахинею. А тут молчал всю дорогу. Что случилось?
«Да какая разница?» – вяло
