так и в особенности на формальных расследованиях и на суде и что за такое нарушение своих обязанностей они будут предаваться неукоснительно в руки правосудия без всякой надежды на снисхождение, причем, конечно, будут приниматься все меры к защите их в тех случаях, когда обвинение в провокации будет возводиться на них заведомо ложно»[209].
С учетом изложенного циркуляр содержал требование «зорко следить за деятельностью сотрудников путем освещения таковой при помощи посторонней агентуры, а когда возможно, и наружного наблюдения».
В специальной литературе высказано мнение, что секретные сотрудники делились на осведомителей и провокаторов. Осведомители сами не принимали активного участия в революционных организациях, а просто доносили на них. Провокаторы же выступали «активными участниками» в революционном движении, а впоследствии доносили на «товарищей»[210].
Ряд исследователей, проводя деление агентуры на «осведомителей» и «провокаторов», указывают, что осведомители систематически сообщали охранке о каком-либо революционном движении в районе, о действиях отдельных лиц и т. п. (мелкие лавочники, владельцы мастерских), некоторые из них находились рядом с партией (знакомые, родственники), а агенты-провокаторы являлись деятельными участниками революционных организаций, активно «работали» в партиях и часто занимали в них видные места[211].
В некоторых исследованиях секретные сотрудники делятся на доносчиков, т. е. докладывающих охранке о том, что видят и подслушивают, и провокаторов, т. е. лиц, действующих активно, работающих в какой-нибудь организации (партии или союзе) и ее же предающих[212].
Кроме того, в литературе отмечается, что провокаторов можно, в свою очередь, условно разделить на две группы: полицейские агенты, вступившие в состав противоправительственных сообществ, и члены противоправительственных сообществ, завербованные полицией[213].
Однако в ведомственных документах органов полиции такого деления на провокаторов и осведомителей (доносчиков) не было и его следует считать условным, основанным не на нормативных актах, а на определении характера участия секретных сотрудников в революционном движении.
Об этом, в частности, свидетельствуют и записки С. Сватикова, который писал: «Для внутреннего освещения революционных организаций нужно было иметь „своего человека“ в самих организациях… Приобрести такого человека из революционных кругов значило на языке жандармов и охранников – „заагентурить“ кого-либо. Часто эти лица были для полиции осведомителями, информаторами, а с точки зрения тех, кого они „освещали“ – предателями. Другие же не только предавали своих соратников политической полиции, но и участвовали в целом ряде революционных мероприятий: организовывали предприятия, типографии, склады, организации, съезды, покушения
См.:
Об этом см., напр.:
См.:
Об этом см.:
См., напр.:
