уровень, когда мы сможем творить или сотворять себя до уровня решения и этой, и всего комплекса эко-проблем. Тогда мы и в истории сможем увидеть те возможности, которые мы не видим на данном уровне нашего развития. А поэтому при ином структурировании будущего-прошлого-настоящего (т. е. при нормативно-прогностическом соотнесении их между собой) мы сможем решить Курильскую проблему.
Ю. Лужков: Всегда стою за справедливость. (с.12)
З.Л. и К.Ш.: Мы тоже за справедливость. А в «Курильском синдроме» Курильская проблема должна включить в себя – с позиции экологии культуры, еще два фундаментальных компонента: 1) айнов как коренных жителей Курил-Хоккайдо-Сахалина и 2) Живую Природу этого региона. Это мы и делаем в нашем Проекте решения Курильской проблематики.
Ю. Лужков: Книга не претендует на теоретическое историческое исследование. Мы попытались, насколько это возможно, ответить на самые принципиальные вопросы. (с. 13)
З.Л. и К.Ш.: Но «принципиальные вопросы» – это сфера скорее теории (и прогноза), чем эмпирического исследования. Но еще важнее то, что даже если признать монографию Лужкова-Титова публицистикой, то ведь она не может не исходить из неких принятых теоретических аксиом, которые мы ставим под сомнение и пытаемся разработать новую, эко-гармоничную систему аксиом, позволяющую решить Курильскую проблему и всю систему фундаментальных эко-проблем. И книга Лужкова-Титова позволяет нам наметить пути решения этих проблем.
Ю. Лужков: Мы нередко ведем спор с Итиро Суэцугу – оппонентом, которого выбрали неслучайно. Он возглавлял Научно-исследовательский совет по вопросам национальной безопасности Японии, и вместе с ним мы провели ряд российско-японских форумов в Москве и Токио. (с.13–14)
З.Л. и К.Ш.: Уважая мнение и Ю. М. Лужкова, и мнения японских оппонентов, мы разворачиваем концепцию выхода за эти рамки – в сферу синтеза, или сближения-без-унификации-культур Японии-России и мира Запада, сдвигая акцент с отношений спора, столкновения мнений и отстаивания каждой стороной своей позиций – на отношения взаимопомощи и взаимотворчества: заочного и очного, личностного.
Ю. Лужков: Без сомнения, подавляющее большинство россиян испытывает теплые чувства к Японии и японскому народу. Наши страны могут и должны строить отношения истинного партнерства и дружбы. Но отношение к историческим фактам должно оставаться объективным и бесстрастным – только так можно справедливо и основательно решать существующие проблемы. Истина все-таки дороже. (с.14)
З.Л. и К.Ш.: С позиций экологии культуры Японии эти положения могут быть слиты в одно. То есть искусства + наука Запада → Живое знание. Речь, конечно же, идет не об отрицании объективности науки, но о сознательно-целенаправленном устремлении к выявлению в прошлом возможностей «бесстрастного» рацио-знания – это неявная эко-негативность, или экофобность. Рацио-истина – однобока, выражает материальные интересы одной из сторон. Ныне необходимо повышение уровня истины, то есть совместный заинтересованный поиск
