тот, выслушав друга. – Ты понимаешь, что это разом решает все проблемы? У тебя будет работа, и ты сможешь учиться!
– Да! – сияя, подтвердил Честер. – Да еще и работа – именно такая, о которой всегда мечтал…
В Нью-Йорк после выпускного они улетели вместе. Мистер и миссис Уилтон перед расставанием сухо уведомили сына, что не изменили своего мнения о журналистике и никогда не примут его выбор. Что они крайне недовольны и раздосадованы. И чтобы на их помощь Честер впредь не рассчитывал.
Но все это уже не имело никакого значения. Свобода окончательно распахнула перед ним свои объятья.
– Ну что ж… Теперь я понимаю, кем был и что значил для тебя Реджи, – сказала Кира. Ее взгляд, еще влажный от недавно высохших слез, был наполнен искренним сочувствием.
– Спасителем. Ангелом-хранителем. Всем… – прерывисто выдохнул Честер.
– Судя по твоему рассказу, он был блестящим умницей, – слабо, одними уголками губ улыбнулась девушка.
– Был… Был!..
И снова боль, словно заточенная стрела, пронзила тело где-то посередине, согнула пополам, выжигая все внутри огненной лавой, вырвалась из раскаленного горла полукриком-полурыданием. Дрожащим пальцем он указал на пустой стакан.
– Есть… Еще… Успокоительное?
– Да, сейчас принесу, – Кира вскочила.
Она быстро убежала на кухню и через пару минут вернулась с той же розоватой жидкостью. Честер судорожно глотнул. Пожар в груди немного присмирел.
– Ты не хочешь открыть шторы? – девушка кивнула на окно.
– Нет, – он лихорадочно замотал головой. – Я не хочу смотреть на этот мир. Уже насмотрелся. И наслушался…
– Ты имеешь в виду то, что творится по ночам?
– Ну да. Ты тоже все это слышишь?
– Конечно.
– Я сначала вообще не мог спать. Но почти сразу стал затыкать уши…
– Я – так же.
– Сколько сейчас времени?
– Около полудня.
– Хорошо. А Реджи… Да, он был именно блестящим умницей. И именно он спасал нас всех, всех четверых в этом кошмаре…
– Как?
– О, об этом тоже нужно подробно рассказывать…
– Так мы же уже решили, что не спешим. Расскажи…
– Да… Наверное, мне это надо.
Честер на минуту задумался, упорядочивая события и чувства в собственной памяти.
– Скажи, а ты помнишь день, примерно два года назад, когда все это началось? Когда нам впервые сообщили эпохальную новость?
– О да, – усмехнулась она. – Помню прекрасно.
– Вот и я… Сам не знаю почему, но запомнил его с раннего утра, до мельчайших подробностей. Хотя в тот самый день как раз ничего особенного и не случилось! С него я и начну…
Часть 2. Всеобщее счастье
Глава 1. Журналистика
Прошло восемь лет.
Ясным погожим
