на соседний со мной стул. Странно присела, как-то с краю. Мне вдруг вспомнилось, что единственная эйтна, которую я видела сидящей, была эйтна-хассаш. Впрочем, нет, на креслах эйтны сидели, а что не так со стулом?
Бабушка, заметив мое недоумение, вдруг тихо сказала:
– Мутация затрагивает костную ткань, пантеренок.
– Что? – удивленно переспросила я.
Кирата медленно подняла руку к ткани, закрывающей ее голову и лицо, затем осторожно, словно осужденный на казнь, начала разматывать. Слой за слоем… А затем медленно стянула экесе с головы…
Не знаю, как я удержала крик!
У нее не было волос. Голый, покрытый черной чешуей череп! И у нее не было лица! Всего человеческого – одни глаза и переносица… Только переносица, а дальше сеточка. Не наносное, нет, дышащая органика, подрагивающая, когда Кирата выдыхала. И рот, который ртом никто бы не назвал – пасть. С наростами как у насекомых, с черными жвалами. И тень! Тень, которая ехидно скалилась мне, демонстрируя себя! Потому что это была не бабушка, в чье тело вселилась тень, это была ТЕНЬ, которая перестроила тело бабушки под себя и милостиво позволяла Кирате существовать.
Я зажмурилась. По щекам потекли слезы. В горле ком, и рвется судорожный всхлип. Как же так?! Как же так можно?! Как?
– Это мутация, Киран, – тихо сказала бабушка. – Это то, кем станешь ты, если останешься на Иристане.
Протянув руку, коснулась ладони Кираты, сжала, стараясь прекратить истерику. Стараясь взять себя в руки, стараясь понять. Распахнула глаза, повернулась и взглянула на Эрана. Воин встретил мой взгляд спокойно. Он знал. Уже знал.
– И когда ты выяснил? – тихо спросила я.
– Вчера, – прозвучал ответ. – В подземельях хассара Айгора были установлены камеры слежения, я видел, что с тобой произошло после… нашего поцелуя.
Воин сглотнул. Глаза сузились, зубы сжались. Он был в ярости, но не я.
– Мы уже целовались, – напомнила срывающимся голосом. – В ночь, когда я тебя застукала в рейде по домам терпимости.
Бабушкина рука, которую я продолжала удерживать, дрогнула. Наверное, бабуля удивилась, и сильно, но сейчас меня интересовал Эран.
– Что произошло после? – мгновенно задал вопрос воин, чуть подавшись вперед.
Я вспомнила наш с Деймом бег на пределе возможностей и честно ответила:
– Мы бежали из города.
– Пешком? – уточнил тар-эн.
– Бегом, – улыбнулась я. – К утру просто падала.
Эран скрипнул зубами, но кивнул и задал следующий вопрос:
– А после поцелуя на мосту?
Бег за левым, смерть Наски… Как же мне было жаль его.
– Меня схватили в переулке, – прошептала я. – И усыпили.
Воин вновь кивнул, его глаза задумчиво прищурились.
Бабушка осторожно отняла ладонь и торопливо закрыла лицо и голову, вновь намотав ткань. А я смотрела на нее и с трудом
