Подумай, а что ты раньше делала заклятием? Как там говорил принц Лиха? Изменяла цвет листьев? Заставляла цветы цвести, ветки – пускать побеги, траву – расти? – (Брин кивнула.) – Значит, ты могла изменять цвет, форму и поведение. И теперь сделай то же. Пусть кустарник расступится перед тобой.
Брин еще мгновение смотрела на Алланона, потом кивнула. Такого она еще не делала. Никогда и не думала, что у нее есть на то силы. Потому и не пробовала. К тому же Брин давно не пользовалась своим даром. И все равно попытаться стоит. Она запела, поначалу совсем тихо, песнь почти растворялась в шорохах леса. Брин начала с низких нот, но постепенно голос ее становился выше, и вот все остальные звуки, казалось, замерли. Неожиданно пришли слова, ниоткуда. И, повинуясь неясному импульсу, Брин шагнула к кустам, преграждающим ей путь. Словно вялая рябь пошла по зарослям, листья и ветви подобрались, раздвинулись, свернувшись зеленым серпантином.
Через мгновение открылся широкий проход до самого дна лощины.
– Ничего сложного, правда? – Друид не спрашивал, скорее утверждал. – Посмотрим, куда приведет нас этот проход.
Запахнув черный плащ, он зашагал вперед. Брин взглянула на Рона, но тот лишь с недоумением пожал плечами. Они поспешили вслед за друидом.
Вскоре он снова остановился, на этот раз рядом со старым вязом. Его ствол скрючился в тени громадного дуба. В тщетных попытках добраться до солнца вяз тянул свои ветви вверх, и они путались в ветвях дуба, переплетаясь, врастая в них.
– Теперь задание чуть потруднее, – резко заговорил Алланон. – Этот вяз хочет к солнцу. Что ж, Брин, помоги ему: выпрями ствол – пусть поднимется вверх – и распутай ветки.
Брин с сомнением поглядела на сросшиеся деревья.
– Вряд ли у меня получится, – тихо сказала она.
– А ты попробуй.
– В заклятии нет такой силы…
– И все равно попробуй, – оборвал ее друид.
И Брин снова запела. Постепенно песнь поглотила лесные звуки, пока не осталось ничего, кроме мелодии, уносящейся куда-то ввысь. Вяз задрожал, подергивая ветвями в ответ. Брин ощутила сопротивление дерева, и голос ее поднялся выше, слова стали жестче. Искореженный ствол вяза слегка отодвинулся от дуба, ветви его со скрипом ломались, стараясь вырваться, листья дождем посыпались вниз.
И вдруг, с какой-то пугающей внезапностью, дерево как будто рванулось вверх и взорвалось россыпью обломанных веток и оборванных листьев, разлетевшихся, казалось, по всей лощине. Брин ошеломленно отпрянула, закрыла лицо руками, и песнь оборвалась. Наверное, девушка упала бы, но Алланон был рядом и успел подхватить ее. Переждав, он развернул Брин к себе лицом.
– Что это было? – начала она, но друид приложил палец к ее губам.
– Сила, девочка, – прошептал он. – Сила твоей песни. Ты даже не можешь представить себе всю ее мощь. Этот вяз не мог оторваться от дуба. Слишком жесткими стали его ветки, слишком тесно переплелись с ветвями другого дерева. Но и не мог он противиться твоей песне. Ему ничего другого
