перед атакой старшина получит водку, настоящую водку на весь личный состав, тут надо смотреть, чтобы солдаты лишнего не выпили. А то были случаи, когда заходишь в города в Восточной Пруссии, – мне рассказывал начальник штаба другой дивизии. Там полк или дивизия какой-то нечистый спирт захватила, люди перепились. Немцы-то ушли, а они перепились и воевать не могут. У меня такое только один раз было. Спирт был, но как-то мне удалось контролировать. Сам я лично за всю войну никогда не был выпивший. После боя, может, там и выпивал грамм. А в бою никогда! Специально уклонялся. Если выпью 100 граммов – уже не так соображаю. Были случаи, некоторые стаканчик «за воротник». А я нет.
– С разведкой приходилось взаимодействовать?
– Да, приходилось, но редко. Вот, помню, в обороне стояли на реке Шешупе, и в одном месте очень близко передний край. Расстояние маленькое между нами и немцами – наверное, метров 40 было. Надо было взять пленного. Ну, и наши разведчики дежурили несколько дней в расположении роты, у них своя задача была. Нам не говорили. И однажды я куда-то ушел – или в батальон, или во вторую траншею. И вдруг в начале первого какая-то стрельба внезапно началась. Я скорей в роту. Там сообщают: «А разведчики уже пленного тащат». Схватили они на берегу, где-то рядом. Прямо днем. Наши дали огневой налет, разведчики ворвались.
А один раз в Белоруссии была поставлена задача, и нашей роте почему-то, захватить пленного. И вы знаете, пошли мы. Я командир взвода был, и мы пошли: мой взвод и вся рота. Было холодно, осень. Ночью. Пошли мы, через реку переправились, к проволочному заграждению подошли. Там какой-то обрыв. Короче говоря, нас немцы обнаружили, открыли огонь. И мы вернулись. Ну, слава богу, потерь не было. Неудачная была разведка. Атак разведки через передний край и полковые, и дивизионные ходили.
– А в разведке боем приходилось участвовать?
– Нет, но был такой момент (я не помню, в Белоруссии или где), когда мы в обороне сидели. Было принято решение разведку боем провести. Командиром полка был Кольчак. Такой невысокого роста, низенький, сухощавенький. Преподаватель из Академии Фрунзе. Он назначил мою роту в разведку боем. Мне уже объявили, что моя рота будет проводить разведку боем. Там и танки будут, и артиллерия поддержит. Но это, знаете, верная гибель роты. К счастью, приказ потом отменили и разведки боем не было. А этот полковник Кольчак прибыл, когда мы в обороне стояли, немножко в Белоруссии повоевал, в Литве. Получил Героя тоже. И быстро пропал. По болезни, что ли?
– У немцев трофеи какие-то захватывали? Кроме оружия, о котором мы говорили.
– Нет. Никаких таких трофеев больше захватывать не приходилось. Это, может, потом уже, в более крупном масштабе. А мы ротные. Нутам, значит, какой пулемет, автомат, пистолет. А так нет. Это потом, когда мы уже пройдем, тылы следом идут, те, конечно, тыловики… Те хапали, конечно.
– А какое немецкое оружие самое опасное? Самое неприятное? От которого больше всего потерь?
– Понимаете, на этот вопрос так однозначно трудно ответить. В бою для атакующих – автоматы, пулеметы.
