разговоров.
– Верно.
Джулиан продолжил:
– Я теперь планирую просто разослать для прессы необходимые материалы. Надеюсь, эти борзописцы явятся на прием. Надо как-то выкрутиться, чтобы все прошло гладко.
– Почему приходится выкручиваться?
– Из-за денег, почему еще? Знаешь, как мне на самом деле следовало бы поступить?
– Бросить эту затею вообще.
Джулиан сделал вид, что не слышал этой ремарки.
– Угостить их бутербродами с сыром и разливным пивом, чтобы остались хоть какие-то деньги на картины.
– Разве ты еще не купил их в достаточном количестве?
– Не купил пока ни единой, – ответил Джулиан. – Трое художников согласились позволить мне вывесить свои работы на основе комиссионных – если что-то продастся, я получу десять процентов. Но мне нужно приобретать картины в полную собственность. Тогда, случись какому-то живописцу ухватить удачу за хвост, я хорошо на нем заработаю. Так устроена вся система.
Воцарилось молчание. Сара никак не прореагировала на его слова. И Джулиан продолжил сам:
– Мне сейчас крайне необходима еще пара тысяч.
– Ты собираешься тоже попросить их у папочки? – В ее интонации звучала чуть заметная нотка презрения.
– Мне не хватит духа. – Джулиан поник в своем кресле и отпил изрядную порцию водки с тоником. – Причем противно не столько просить, сколько почти наверняка нарваться на его отказ.
– И совершенно справедливый отказ. Боже всемогущий, да я вообще не пойму, за каким чертом ему понадобилось с самого начала финансировать твою мелкую авантюру!
Джулиан отказался клюнуть на эту наживку.
– Я тоже не совсем его понимаю. – А потом, собрав волю в кулак, задал вопрос, который необходимо было задать: – Послушай, а ты сама никак не наскребешь несколько сотен?
Ее глаза злобно блеснули.
– Ах ты ж, мелкая и глупая сволочь, – сказала она. – Ты выкачал из моего отца двадцать тысяч, живешь в доме, купленном им, ешь пищу, которую покупаю я, а потом у меня же просишь еще и денег! Да мне едва удается свести концы с концами, но ты хочешь забрать последнее. Господи!
Она с отвращением отвернулась от него.
И Джулиан нырнул в омут с головой – терять ему было уже нечего.
– Но ведь ты могла бы что-то продать, – взмолился он. – За твою машину дадут столько, что я смогу открыть галерею без малейших затруднений. Ты же ею почти не пользуешься. Или что-то из своих ювелирных украшений, которые ты никогда не надеваешь.
– Меня тошнит от тебя. – Она снова посмотрела на него, скривив губы в жестокой ухмылке. – Ты сам не способен заработать ничего. Не умеешь писать картины, не умеешь управлять лавчонкой, продающей картины…
– Заткнись! – Джулиан вскочил на ноги с побелевшим от ярости лицом. – Прекрати немедленно! – выкрикнул он.
– А знаешь, чего ты еще не можешь? Знаешь, не
