у нас целая корзинка, – радостно возвестила я.
Ему вдруг срочно приспичило переложить сыры.
– У меня сегодня яиц в избытке.
– Вот, значит, как, – сказала Мамочка.
Я осмотрела прилавок. Яйца имелись, но чтоб в избытке!
Трамп вытер пальцем нос.
– Сегодня не могу. Простите. – И отвернулся обслужить очередного покупателя.
– Такого в жизни не было, чтобы он не взял мои яйца, – сказала Мамочка.
– Но если у него в избытке, значит в избытке. И все тут.
– Нет у него никакого избытка. Пошли домой.
– Мамочка, не надо придумывать то, чего нет. Сдадим кому-нибудь другому.
Я отыскала бакалейщика, который с радостью освободил нас от яиц, потом мы занесли шитье по адресу и на минутку остановились посудачить со старой Мамочкиной знакомой на площади. И хоть мне показалось, что старушенции хотелось поскорее смыться, я не сказала Мамочке. Мы быстро покончили с делами и побрели домой. Наш путь лежал мимо паба «Белл».
«Белл» был забит народом. Музыкальный автомат играл моих любимых «Ярдбердз» и «Кинкз», а сквозь открытую дверь на улицу струился одурманивающий аромат табачного дыма, кислый запах эля и шум болтовни. Бывало, Мамочка водила меня в «Белл» на кружку темного, но в этот день она не выказывала ни малейшего желания заходить внутрь. Напротив, она прибавила ходу. И все же, едва мы отошли от паба на несколько шагов, как сзади промелькнула чья-то тень, и Мамочку толкнули в спину.
Их было двое: оба спитые, разящие перегаром, оба мне незнакомые. Как только Мамочка пришла в себя и развернулась, чтобы дать обидчику сдачи, сзади подвалил второй детина и снова толкнул ее, теперь уже к пабу.
– Чтобы тебя тут больше не видели! – просипел первый.
Он сильно надавил ей руками на грудную клетку, чтобы толкнуть в обратную сторону. Мамочка заорала на него благим матом, но оступилась и полетела в канаву; клюка забряцала по мостовой. Мамочка лежала в канаве на спине и тяжело дышала.
После секундного шока я подхватила клюку и кинулась с нею на ублюдков, но только зря воздух взбаламутила: их уже и след простыл. Никто из собравшихся зевак не вызвался помочь мне в вызволении Мамочки из канавы. Я попыталась поднять ее сама, но чуть не надорвалась. В итоге помощь подоспела в лице Артура Макканна. В своей извечной кожаной куртке, он вышел из паба, склонился над Мамочкой, похлопал изящными ресницами и помог ей подняться. Потом отряхнул и без единого слова передал ей палку.
От двери в паб послышалось визгливое:
– Артур, не ввязывался бы ты лучше, а?
Кучка народу, до этого как воды в рот набравшая, вдруг разом загалдела. У входа стоял мужчина, лицо которого мне показалось знакомым. Он очень пристально следил за происходящим. Мамочка уже встала на ноги, но еле дышала. Кто-то протянул ее корзинку.
– Может, ей выпить принести? – предложил Артур. – Она неслабо рухнула. Хреново выглядит.
– Мы
