безразлично, что со мной станется! И теперь ты преспокойно сидишь здесь и рассуждаешь: оказывается, раз я добился успеха, мне легче было выкинуть тебя из головы! Да как ты не понимаешь, что весь этот успех не принес мне ни грана счастья, что в глубине души я всегда знал: главное для меня – это ты?!
Он шумно высморкался и налил себе еще выпить. Глаза у него были красные, руки тряслись от наплыва чувств.
Она поднялась с дивана и положила ему ладонь на плечо.
– Я понятия не имела, что ты так страдаешь, – тихо проговорила она. – Пожалуйста, не надо, не упрекай меня. Я думала, что поступаю так тебе же во благо. Боялась стать для тебя обузой.
Он не желал, чтобы его утешали. Покачал головой и с убитым видом произнес:
– Ты была светом моей жизни, смыслом моего существования! – Он опустил глаза и увидел обручальное кольцо у нее на пальце – и вдруг понял, что пылает от неукротимой ревности. – За кого же ты, интересно, вышла? – бесцеремонно поинтересовался он. – Этот Джон Пирс, чтоб ему пусто было… Даже не сумела сохранить верность единственному…
– Я познакомилась с ним через полтора года после того, как рассталась с тобой, – ответила она. – Мы с Джоном женаты уже двадцать семь лет. Только подумай – четверо взрослых детей! Живем тихо-мирно в глуши, в Девоншире. Ты же помнишь, я всегда любила деревню. Так что моя мечта сбылась. Кстати, у меня с собой есть фотокарточка моего младшего. Симпатичный, правда? Он сейчас в Бирме, прекрасно устроился…
Он удостоил фотографию лишь мимолетным взглядом и отвернулся. Какое ему дело до ее детей, до ее дома в Девоншире?
– А твой муж о нас знает?
Она убрала снимок в сумочку.
– Конечно! Я ничего от него не скрываю.
– И что он… Его это не задевает?
– С какой стати? Какое ему дело до событий тридцатилетней давности? Напротив, он всегда тобой интересуется. Мы вместе читаем заметки о твоих успехах. Представляю, как он обрадуется, когда я расскажу, что повидалась с тобой!
Такой поворот его не устраивал. Надо, чтобы у нее был огромный свирепый муж, который бы ее тиранил, который никогда ее не понимал. И чтобы она была одинокой, нелюбимой и по ночам с тоской глядела из окна, высматривая в небе заветную звезду… А тут на́ тебе – двадцать семь лет замужем, четверо взрослых детей! Нет, это никуда не годится. К тому же она, похоже, давно смирилась и вполне довольна жизнью. И его чувства для нее ничего не значат.
– А еще говорят – верность, верность… – угрюмо процедил он. – Всякие там клятвы да обеты – сплошная ерунда, одно притворство. Помнишь, как мы держали друг друга в объятиях и шептали – «всегда», «никогда»?.. Жалкое глупое вранье, вот что это было. Сегодня ты окончательно разбила мои иллюзии, и теперь я точно знаю – в жизни нет ничего стоящего!
Она пожала плечами и рассмеялась как ни в чем не бывало, натягивая перчатки на большие загорелые руки:
– Можно подумать, ты никогда не любил других женщин!
– Других?..
