закона оказывается всегда под сомнением, когда вопрос переводится в плоскость социально-психологического и утилитарно-практического бытия. Общие представления и идеалы вовсе не обязательно имеют нравственнее содержание, и «общее дело» может преследовать далеко не нравственные цели и совершаться безнравственными средствами.
Попутно следует подчеркнуть, что меня уже давно смущает попытка философов всех времен и народов придать базисным категориям философии – справедливости, красоте и истине некий универсальный и беспорочный смысл. Разве справедливость (мораль) обязательна истина и прекрасна? Разве красота (эстетика) обязательно истина и справедлива? И, разве истина, как продукт позитивных знаний всегда прекрасна и справедлива? Наоборот, она не обязательно прекрасна и нередко несправедлива.
В формировании смысловых и поведенческих установок, согласно исследованиям Л. Я. Гозмана и Е. Б. Шестопала, задействованы три подсистемы менталитета: когнитивная, которая фиксирует предварительную спонтанную информацию, тем самым проецируя интересы; эмоциональная, которая дает первичное различение объектов по схеме «нравится – не нравится», «приятно – не приятно» и, наконец, поведенческая подсистема, которая побуждает людей к действию, формирует уровень их готовности. (13).
К. Юнг в результате исследования взаимосвязи психических и смысловых элементов коллективного сознания формирует понятие архетипа, как наиболее устойчивого психологического комплекса закрепленного в символических формах и образующего ту предзаданность чувств, мыслей и поведения, которые передается от поколения к поколению.
Сегодня всем совершенно ясно, что архетипы «не следовало бы просто подавлять, напротив, они достойны того, чтобы самым тщательным образом принимать их в расчет, ибо они несут в себе опасность психического заражения». (14)
В связи с этим, например, магическая сила пробужденного родового инстинкта, выраженного в коллективном бессознательном, очень точно иллюстрируется Э. Фроммом. Если, рассуждает Фромм, кто-то говорит людям: «Я и моя семья – самые замечательные люди на земле, только мы одни чисты, интеллигенты, добры и порядочны, все остальные – грязны, глупы, бесчестны…», (15) то автора таких высказываний сочтут грубияном или сумасшедшим. Но если же оратор, выступая на массовом собрании, поставит вместо слов «Я и моя семья» такое слово, как «народ» (раса, религия, политическая партия), то многие будут славить его за патриотизм и восхищаться». (16).
При изучении проблемы ментального смыслополагания очень важно учитывать мнения Г. Блумера, который, в контексте теории символического интеракционизма считал ключом к пониманию коллективного поведения, особенно в кризисные периоды, явления «круговой реакции», когда «при коллективном возбуждении индивиды могут начать придерживаться
