е время и начинаю отсчёт, – голос инженера торжественно гремел в динамиках звездокатера.
– Нас только двое, – поморщился учёный и убавил громкость. – Прекрати вещать. Просто отметь показания приборов.
– А Вселенная? – возразил Егор. – Как самая вероятная свидетельница.
– Как бы не превратилась в пострадавшую, – усмехнулся Фиримин. – Если так нужна аудитория, обратись к туманности. Вдруг, филиноиды уловят.
– Ничего вы, шакрены, не смыслите в романтике испытательного момента! – рассмеялся Хрусталёв. – Мы же впервые в истории галактики забрасываем пробный шар!
– Не шар, а «вихревой аномальный мета-преобразователь».
Инженер закатил глаза.
– Это земная метафора… Даром, что капитан Талех вас приобщил.
– Таких жертв от нас он не требовал.
Егор вздохнул. Этих самрай-шак не поймёшь, – когда они шутят, а когда говорят всерьёз.
– Ладно. Хотя бы не мешай вести бортовой журнал. Итак! Мы находимся в пределах двести шестьдесят восьмого пространственного градуса ипсилон квадранта относительно Дельфы. Временной радиус по астрогринвичу…
– Астро… Чему? – недоумённо переспросил Фиримин.
– Астрогринвичу, – повторил Хрусталёв. – Это – нулевая точка отсчёта в квадратичной космической сетке относительно нулевого меридиана Земли…
– Что-то не возьму в толк, – засомневался шакрен. – Где Земля, а где Ардиум-система…
– Ардиум-то? Как раз в ипсилон квадранте, – рассеянно откликнулся инженер, сверяя координатную сетку с угловыми измерениями на верхнем синергетическом табло.
– Так вот… Земля не подходит для точки отсчёта. Слишком далеко отсюда и вращается вокруг Солнца.
Фиримин откровенно не понимал земных учёных. Почему народ с отсталой и отдалённой планеты упорно мнит себя центром мироздания?..
– Есть! – заорал Егор, едва не оглушив шакрена.
Куда там динамикам!
Но одно шакренионцы чётко уяснили – чем дальше индивидуумы обитают от центра галактики, тем вопят громче.
– Точно в цель! – ликовал инженер. – Ура!
– Надеюсь, ты зарядил не весь образец? – поинтересовался Фиримин, подозрительно разглядывая коллегу.
– Не-а, половину, – ответил тот, с азартом вперившись в экран.
– Половину?!!!
– Конечно, – Хрусталёв усмехнулся. – Или я похож на идиота? Это же только предварительный эксперимент…
Шакрен застонал и схватился за лоб.
«Как неразумно!»
– …Остальное сохранил для синтеза и контрольного испытания.
– Следовало же постепенно наращивать…
Егор хмыкнул, довольно откидываясь на спинку кресла.
– Вам – цефейцам не дано оценить всю прелесть научного риска.
Он бесцеремонно хлопнул коллегу по плечу.
– Причём тут риск?! – возмутился шакрен, отстраняясь и с трудом удерживая своего ндарима от членовредительства.
– И никакие мы не цефейцы.
– Ошибаешься! Ваше светило входит в пятиугольник Цефея… По крайней мере, с нашего угла обзора.
– Пора бы некоторым постичь, что у шакренов иная астрометрия вселенной. Мы не воспринимаем отдельные фигуры, а соединяем звёзды в единый узор мироздания.
– Да ладно тебе, – примирительно улыбнулся Егор, ни капли не устыдившись. – Общая карта созвездий принята астрографическим объединением конгломерата.
– Не будем спорить, – дипломатично предложил Фиримин. – Следи за приборами. Многовато зарядил. Образцы нестабильны.
– Пока всё в порядке. Ждём, – землянин наткнулся на встревоженный взгляд шакренионца и заверил. – Риктонитовое ядро стабилизирует распад, а каркас удержит аномалию в приемлемом радиусе и не даст развернуть оптимальную точку до срока… О-ох…
Короткая вспышка ослепила мониторы, заливая верхнее табло. Осветила взволнованные лица испытателей, выстрелила голубыми лучами и превратилась в белое «веретено» с искрящимися «нитями»…
Учёные зачаровано уставились на экран, ожидая появления воронки.
«Веретено» покружилось и пропало, так же внезапно, как и появилось.
– Рано, – Шакрен нахмурился и покачал головой.
– И это всё? – разочарованно протянул Егор. – Эх! Мало… Надо бы весь арсенал…
