на плече черт сидит. Как теперь жить?
– Да ну? Черт?
– Может и не черт. Дым у тебя фигуристый. Точно черт, – уточнил Треха.
– Эка…
– Думал, выпью пройдет. А не выпить. Не берет спирт. Не забирает. Пью, будто воду. Что водка, что спирт, все одно. Ничего не помогает. Одно сплошное страдание. И за что мне так? – закончил Колька и уставился тупо в землю промеж своих башмаков.
– Погоди-ка. Посиди тут, – Степаныч поднялся и зашаркал своими стоптанными сандалиями на босу ногу по деревянным ступенькам высокого крыльца дома. Едва скрылся за входной дверью, как тут же вернулся с литровой бутылью мутной жидкости в руках. Неторопливо вытащил пробку, извлек из кармана пузыристых штанов граненый стакан, наполнил на две трети и протянул Трехе, – На-ка, выпей моего. Мое-то не фабричное. Мое приличное. Мое возьмет. Полегчает.
Колька с обреченным видом принял подношение, глотнул и выплюнул на землю.
– Издеваешься, дед? – сердито стрельнул глазами.
– Чаво? Не то? Крепко? – хихикнул самогонщик, – Это первач. Это сила.
– Какой первач! Чего ты мне воду суешь? Издеваешься? Все вы надо мной издеваетесь? Я уже за день ее вот так нахлебался, – черканул мужик себе по горлу большим пальцем правой руки.
– Вода? Какая вода? Чо ты брешешь? – изумился старик, нюхнул горлышко и расплылся в широкой улыбке, – Первач, – отхлебнул для большей убедительности прямо из горла, гаркнул, – Настоящий. Ядреный. На-ка, попробуй, – плеснул добавки в стакан.
Треха понюхал мутную жидкость – самогон, поднес к губам – вода. Поставил стакан на лавочку и чуть не заплакал.
– Эка… – в очередной раз удивился Степан взял стакан, поднес к носу, понюхал, попробовал – самогон.
– У тебя это того, вкус отшибло, – заключил он и опустился на лавочку рядом с Колькой, – Чистейший продукт отвергаешь. Даже обидно. Когда это было, чтобы мой самогон в горло не шел? На, попробуй, говорю, как следовает, – снова протянул стакан.
Колька второй раз принял стакан, понюхал – самогон, поднес к губам, а в рот потекла обыкновенная вода. Плюнул на землю и отвернулся к стене дома.
– Ты продуктом моим не плюй, – строго пригрозил старик, – Это тебе тут не плевательница. Взялся пить, пей, как у людей положено. Не пьешь, так катись отседова, туда, откуда пришел. И больше по моему двору не шастай.
Пришлось Трехе, скрипя сердцем, выпить предложенный стакан воды. Выпил, поставил на лавочку, посмотрел в глаза Степанычу, развел руками и вздохнул тяжко.
– Что? Не пробрало? – удивился самогонщик, – Со стакана и не пробрало? Эка…
Налил второй. Колька выпил. За вторым третий. После того, как четвертый оказался пуст, а вместе с ним и литровая бутыль Степаныч охнул.
– Ты… ты… Это того… Что же ты мой продукт жрешь как воду?! – хлопнул он белесоватыми глазами, – Это же тебе не то что… Эка…
– Я чего? Я ничего? Это фиг знает чего! – только и ответил Треха.
Помолчали
