лохмотьями покрытаТвоя спина; мир и его закон –
Тебе враги; мир не создал закона,
Который бы тебя обогатил.
Нарушь закон – и перестань быть бедным,
Взяв эти деньги.
Нищета моя,
А не мое желанье принимает.
И я даю их нищете твоей.
Вот этот яд вы в жидкость опустите
И выпейте. Хотя бы ваших сил
Для двадцати людей довольно было,
Но этот яд тотчас бы вас убил.
Вот золото… Оно для душ людей
Сильнейший яд и в этом гнусном мире,
Убийств гораздо больше совершает,
Чем эти все убогие отравы,
Которых ты не смеешь продавать.
Я продал яд тебе; ты никакого
Не продал мне. – Прощай; на эти деньги
Купи себе ты пищи и толстей. –
Идем со мной, крепительный состав,
А не отрава, в склеп к моей Джульетте:
Лишь там тобой воспользуюся я.
Уходят.
Келья монаха Лоренцо. Входит монах Джованни.
Святой монах Франциска, брат мой, эй!
Входит Лоренцо.
По голосу – Джованни это. – Здравствуй.
Что говорит Ромео? Или он
Прислал письмо? Так дай его сюда.
Отправился я спутника искать,
Из нашего же ордена, монаха
Босого, но его я не застал:
Он навещал какого-то больного.
Когда же я нашел его, то нас
Блюстители обоих задержали,
Вообразив, что в зачумленный дом
Входили мы. Печати приложили
Они к дверям, не выпуская нас,
Так что не мог я в Мантую уехать.
Но кто ж отвез письмо мое к Ромео?
Письма послать не мог я; вот оно.
И не нашел я никого, чтобы
Письмо вернуть тебе: так все боятся
Заразы.
Злополучная судьба!
Клянусь, письмо-то очень, очень важно,
И велика опасность от того,
Что не дошло оно по назначенью.
Найди мне лом железный, брат Джованни,
И тотчас же мне в келью принеси.
Иду сейчас.
Уходит.
В склеп должен я один
Отправиться; там через три часа
Пробудится прекрасная Джульетта.
Как будет клясть она меня за то,
Что не успел я известить Ромео!
Но в Мантую я снова напишу,
Ее ж держать в своей я буду келье,
До той поры, как явится и он.
О, бедное живое существо,
Сокрытое в гробнице с мертвецами!
Уходит.
Кладбище со склепом фамилии Капулетти. Входит Парис с пажом, который несет цветы и факел.
Дай факел
