style="font-size:15px;"> – О вашей биологической матери, Алан.
Он недовольно проворчал что-то.
– Вас ведь усыновили?
– Как вы узнали? – прошептал он.
– Ничего сверхъестественного. Я просто увидела фотографию ваших родителей у вас дома.
– И что?
– У них голубые глаза. У обоих. А у вас – карие. Это генетически невозможно.
– Вот как.
– Когда вы собирались сказать мне?
– Не знаю.
– Никогда?
– Это не имеет никакого отношения к делу.
– Вы шутите?
– Меня усыновили. Вот и все.
– Вы так отчаянно хотите иметь собственного ребенка, что вас посещают очень яркие видения и повторяющиеся приступы паники. И вы считаете, что ваше усыновление не относится к делу?
Алан пожал плечами. Он поднял глаза, встретился с ней взглядом и снова опустил их. На улице рука подъемного крана рванулась в пронзительно-синее небо. С его зазубренного захвата полетели комья грязи.
– Я не знаю, – пробормотал он.
– Вы хотите сына, который бы в точности походил на вас. Вы отвергаете саму идею усыновления. Вы хотите собственного ребенка – с вашими генами, вашими рыжими волосами и веснушками. Словно вы хотите усыновить самого себя, спасти себя и позаботиться о себе.
– Все не так!
У Алана был такой вид, словно ему хотелось закрыть ладонями уши.
– Это большой секрет?
– Кэрри знает, конечно же. И один друг. Я проговорился после того, как опрокинул пару рюмок. Но зачем мне болтать об этом со всеми подряд? Это мое личное дело.
– Настолько личное, что о нем не стоит знать даже вашему врачу?
– Я не думал, что это важно.
– Я не верю вам, Алан.
– Мне все равно, чему вы верите, а чему нет. Я говорю правду.
– Я думаю, вы знаете, что это важно. Настолько важно, что вы не можете заставить себя упомянуть об этом или даже просто подумать.
Он медленно покачал головой, как усталый, старый, затравленный бык.
– Некоторые секреты дают своеобразную свободу, – пояснила Фрида. – Ваше личное пространство. Это хорошо. У всех должны быть такие секреты. Но некоторые секреты могут быть темными и гнетущими, как ужасный сырой подвал, в который вы не смеете спускаться, но о существовании которого никогда не забываете, – подвал, полный подземных чудовищ, полный ваших кошмаров. Таким секретам вы должны противостоять, пролить на них свет, увидеть, каковы они на самом деле.
Произнося эту речь, она думала обо всех секретах, которые узнала за многие годы, о тайных мыслях, желаниях, страхах, переданных ей для надежного хранения. Рубен в конце концов почувствовал, что они отравляют его, но она всегда несла эту тяжесть, гордясь тем, что ей позволили видеть чужие страхи, позволили быть светом для других.
– Я не знаю, –
