меня на свалку. В небольшом парке, возле спального района в Хокстоне. Меня нашел мальчишка-газетчик. Была зима, и очень холодная, а я был завернут в полотенце. – Он впился в нее взглядом. – Как в сказке. Только это произошло на самом деле. Так почему я должен интересоваться ею?
– Какое ужасное начало жизни… – сочувственно сказала Фрида.
– Я ничего не помню, а значит, это неважно. Все в прошлом.
– Это ваше прошлое.
– Я никогда не знал ее, она никогда не знала меня. У нее нет имени, голоса, лица. Она тоже не знает, как меня зовут.
– Достаточно тяжело выносить ребенка, родить его, а потом бросить и бесследно исчезнуть, – заметила Фрида.
– Ей это удалось.
– Значит, вы были совсем маленьким, когда ваши родители усыновили вас. Вы так ничего больше и не узнали?
– Верно. Именно поэтому старая история не имеет никакого отношения к тому, что я сейчас чувствую.
– Как в том случае, когда вы говорили о желании иметь собственного ребенка и о невозможности усыновления.
– Я уже сказал. Я не хочу никого усыновлять. Я хочу своего ребенка, а не чьего-то еще.
Фрида не отводила от него взгляда. Он несколько секунд смотрел ей в глаза, но потом сдался, как мальчик, пойманный на лжи.
– Наше время вышло. Мы встретимся в четверг. Я хочу, чтобы вы подумали об этом.
Они встали. Алан снова медленно покачал головой – бесполезный, несчастный жест, словно он пытался разогнать туман в голове.
– Я не знаю, смогу ли, – признался он. – Я не подхожу для подобных штучек.
– Мы будем двигаться шаг за шагом.
– Через мрак, – сказал Алан.
Его слова выбили Фриду из колеи, поэтому она лишь молча кивнула.
Фрида вернулась домой и на коврике у двери обнаружила маленький пакет, адрес был написан рукой Сэнди. Она наклонилась и подняла пакет так осторожно, словно он мог взорваться от любого резкого движения. Но она не стала открывать его немедленно, а отнесла в кухню и сначала сделала себе чаю. Она стояла у окна, ожидая, пока закипит чайник, и смотрела сквозь собственное отражение в окне в темноту на улице и вечернее небо, безоблачное и холодное.
И только взяв чашку и сев за стол, она открыла пакет и достала оттуда серебряный браслет, блокнотик с парой рисунков и карандаш с мягким грифелем, пять заколок для волос, перевязанных тонкой коричневой лентой. И все. Она встряхнула пакет, но там не было ни письма, ни записки. Она посмотрела на жалкую кучку предметов на столе. Неужели это все, что там было? Как она умудрилась практически не оставить следов?
Зазвонил телефон, и она сняла трубку, но сразу же пожалела, что решила принять звонок, а не предоставить это автоответчику.
– Фрида, ты должна помочь мне! Я уже не знаю, что и думать, а ее чертов идиот папашка вряд ли мне поможет.
– Вообще-то я здесь, – послышался голос Хлои. – Даже если тебе очень хочется, чтобы это было не так.
Фрида
