собирался присоединяться к беседе. Он просто хотел сходить в туалет, а для этого надо было выйти на улицу. По-французски – sortir.
Когда он возвращался и проходил по коридору, его заметили. – Давай, Данила, присоединяйся, – малорослый Презик сделал приглашающий жест. – Животрепещущий вопрос обсуждаем.
В маленькой каптерке на лавках и стульях вокруг голого стола сидели четверо. Хотя ни стаканов, ни фляжек нигде не было, Сашин нос уловил запах паров спирта. Понятно, чем они тут занимались. Ну, дело их, он отнюдь не ханжа. Если кто-то и был пьян, то не сильно, а нервное напряжение как-то надо стравливать.
– Признавайся, Санек, – посмотрел на него доверительным взглядом Дэн. – С «черными» когда-нибудь проблемы были?
– Нет. Русские гопники дубасили пару раз, а эти нет.
Данилов присел на краешек лавки.
– Так именно поэтому ты жив, чудак-человек, – вступил в разговор Гена Касаткин, нагловатый парень с замашками участника КВН, который, похоже, принял на грудь больше других. – Наши, они тебя по-братски колотили. А те бы сразу секир-башка сделали.
– Да они могли не только забрать мобилу у какого-нибудь ботаника, – Дэн, как и его сосед по лавке был здорово распален спором. – Могли поиграться с любой девушкой, а потом ей камнем голову пробить. Объяснили бы, что нарушила их национально-культурные традиции и казнена по заветам пророка. В худшем случае их подержали бы год-два в психушке. И то вряд ли. Скорее сказали бы: «Ай-ай-ай. Нехорошо!» и отпустили бы к назад. В горы.
– У нас было на всю роту четыре чечена, так они знаете, чё вытворяли? – продолжал Касаткин. – С ними даже офицеры боялись связываться. Потом из их республики даже призывать перестали. За особый вклад.
– Так что, вы им все носки стирали? – с ехидцей в голосе переспросил Дэн.
– Да ну, лично я не стирал, – возразил молодой. – Они же тоже не дураки, на тех, кто мог ответить, не лезли.
– Так почему не вступались за тех, кто не мог? – Снисходительная усмешка на лице сурвайвера стала презрительной.
– Лохов, что ли, защищать? – Касаткин удивленно уставился на него. – Я им в няньки не нанимался. Кто позволяет себя дрючить, того надо дрючить. Закон природы.
– Шакалов это закон, а не природы, – мрачно ответил Дэн. – Вот в нашем подъезде жили азеры. Небогатые. Растили что-то вроде баклажанов. Сами растили, не перекупали. Старый мужик был, лет шестидесяти. Фарид, по-моему, его звали. Было у него пятеро сыновей. Так они сначала старшему машину покупали – вскладчину. Не только он, но и все дядья, и другие родичи деньги давали, причем не в долг. Потом следующему. И так до самого младшего. Машины, кстати, одинаковые. Потом этот Фарид отправился к Аллаху, к тому времени у его брата подросли сыновья. Так вот теперь уже эти пятеро давали деньги, откладывали от заработка, чтоб каждому из тех двоюродных «Ладу-приору» купить. И дядья давали, и весь кагал. Потому что так заведено.
– Кагал это у евреев, – возразил Петрович.
– Какая разница? Я же про взаимовыручку.
