до Анатолии Архипелагским великим княжеством, а во-вторых, ежели при мире останутся у ней, великой государыни, или доставится вольность, то сие также увеличит славу Ея Величества, в-третьих же, когда оные до миру острова за нами останутся, то по близости к Негропонту и Морей и к Малой Азии затворяют чрез наших крейсеров от Кандии и Египта к Смирне, Салонике и к Константинополю, также и от оных мест в Средиземное море вход и выход неприятельских военных и с их турецкими грузами судов; а четвертое – мы имеем теперь надежное военное сборное у себя место – остров Парос и порт Аузу… Я только сие скажу, ежели бы англичанам или французам сей остров с портом Аузою и Анти-Паросом продать, то б, хотя и имеют они у себя в Медитерании свои порты, не один миллион червонных с радостию дали»[542] (курсив наш. – Авт.). Итак, даже в самый успешный период Архипелагской экспедиции находящемуся в центре событий Спиридову Архипелагское княжество, приведенное в подданство России, представляется все-таки временным военным форпостом, козырной картой в переговорах о мире или объектом удачной сделки. Долговременное владение Архипелагским княжеством пока виделось и Спиридову в весьма туманной перспективе.
Примечательно, что, не зная еще о создании Спиридовым Архипелагского княжества, примчавшийся в марте 1771 г. в Петербург А.Г. Орлов на Совете при Высочайшем Дворе тоже высказал странную для руководителя победоносного предприятия мысль: «приобретение в Архипелаге острова находит он несходственным с ползою и весьма разорительным: несходственным потому, что оно не кончило б, но более продолжило войну с турками и вовлекло нас также в распри и с христианскими областьми, разорительным же, что нет острова в Архипелаге, где есть порт, чтоб не требовал многих укреплений и сил для его удержания; что сии укрепления будут стоить великих денег и обратятся наконец в пользу турков»[543]. Однако императрица уже вошла во вкус обладания средиземноморскими территориями. Действительно, отныне она могла себя именовать «архипелажской княгинею» подобно тому, как она шутливо назвала себя «княгинею молдавскою», когда в сентябре 1769 г. население Ясс было приведено к присяге на верность. А потому при обсуждении российских требований при заключении мира 17 марта 1771 г. Екатерина «изволила на то изъясниться, что приобретение там острова желает она более для того, чтоб турки имели всегда в глазах знак полученных нами в сию войну над ними преимуществ и были бы умереннее в своем с нами поведении, а притом и для установления нашей там торговли и доставления также пользы нашим мореплавателям, но что не хочет однако ж Ея Величество, чтоб сие желание Ея было препоною в возстановлении мира»[544]. В «Кратком и предварительном мнении о мирных пунктах» императрица написала Н.И. Панину о своем желании оставить во владении России хотя бы один или два порта в Греции с уездами или один-два острова, а прочим завоеваниям «дать на волю избрать род правления, какое хотят и пользоваться им Российскою протекциею. В Российских поссесиях в Средиземном
Материалы для истории русского флота. 4. XI. С. 655-656.
АГС. Т. 1. С. 370.
Там же. С. 372.
