«государства» в 1772-1774 гг.
– «подданными» императрицы (как они, судя по документам, себя называли)?
– находившимися «во владении» как завоеванные территории (самой императрице Орлов писал в 1773 г. о «жителях Архипелагских островов, состоящих под высочайшим Вашего Императорского Величества владением»)?
– или «вольными», коим оказывалась помощь или «покровительство»?
Каким был статус А.Г. Орлова – в 1770 г. выбравшего себе титул «полномочного генерала от Ея Императорскаго Величества Екатерины Второй всея России, главного над Архипелагом», а в 1772 г. упоминавшегося в «Учреждении» Павла Нестерова по сути только как соправитель, но не Екатерины, а своего брата Федора?
Сравнительно вольное употребление и взаимозамена понятий «подданство», «покровительство»/«протекция», «владение», «быть во власти…» и некоторых других показывает, что окончательного представления о характере отношений между Российской империей и Архипелагским княжеством так и не сложилось ни у правителей, ни у исполнителей их повелений.
Перспективы строительства «республики», «архидукства», «государства», кажется, так и оставались для жителей Архипелагских островов весьма туманными. Не случайно и в 1773 г. жители Самоса, не овладевшие «регламентом самоуправления» Павла Нестерова, просили прислать для управления островом «российского человека, который знает российские законы» (вспомним, что в регламенте Нестерова им полагалось все решать по собственным островным традициям!)[580]. Они выражали слезную благодарность, когда на их остров прислали лейтенанта флота Николая Кумани, «потому что мы прежде были, как овцы без пастыря, а как скоро мы услышели, что приехал к нам в остров он, Кумани, собралися со всех деревень всяким усердием и радостию, …признаем ево за … честнаго командира нашего»[581].
Освоение островов Архипелагского княжества
Создавая государство на архипелагских островах, российское командование развернуло заметную активность по описанию и картографированию Восточного Средиземноморья. Исправить имеющиеся европейские карты, срисовать «неизвестные положения мест»[582], промерить глубины и по окончании войны «из журналов и описаний» создать в Адмиралтейской коллегии подробный Атлас Архипелага помогли разведывательные высадки на острова в 1770-1775 гг., «крейсирование», контакты с местными жителями по поводу десятинного сбора и работ по заготовке леса и продовольствия. В посвящении императрице, предварявшем Атлас[583], говорилось, что «победы над Оттоманским флотом <…> и потом покорение Архипелага <…> кроме громкия во все концы земли простершиеся славы и великия российскому мореплаванию пользы подали случай ко изследованию и точному описанию болыиия части сего [Эгейского] моря, его островов, заливов, входов в пристани и промеры глубин», а поскольку «ни одна Европейская держава… не осмелилась простерти свободно на сие море
РГА ВМФ. Ф. 188. Он. 1. Д. 91. Л. 78-78о6.
Там же. Ф. 190. On. 1. Д. 2. Л. 82. Николай Петрович Кумани (1730-1809) – уроженец о. Крит. Начинал службу, вероятно, юнгой на английском судне, с 1769 г. мичман в российском флоте. Участник Чесменского сражения. Кумани был полезен жителям Самоса, ибо говорил и на греческом, и по-русски, хотя до конца своих дней так и не овладел грамотой. Он командовал фрегатами и во Второй русско-турецкой войне, и в Архипелагской экспедиции под командованием Ф.Ф. Ушакова. Дослужился до контр-адмиральского звания (1797), но до конца жизни, обладая прекрасной памятью, читать так и не научился, а умел лишь подписывать свое имя (см.
Из инструкции инженер-капитану Матвееву, отправлявшемуся во время перемирия к Дарданеллам (Там же. Д. 46. Л. 82об.).
Нам известны, по крайней мере, три его рукописные копии: ГИМ (подготовительные материалы), частично изданные в 1997 г. (Атлас Архипелага и рукописные карты Первой Архипелагской экспедиции русского флота 1769-1774 гг. М., 1997); РГВИА (Ф. 434. Д. 58); РГА ВМФ (Ф. 315. Оп. 2. Д. 134).
