что Болтунского угнетало их положение, он постоянно рассылал свое резюме в разные университеты и фирмы в поисках постоянного и хорошо оплачиваемого места.
Саша искренне сочувствовал академгородковскому земляку. Он писал ему рекомендации, пытался протежировать, пытался чисто по-дружески обогревать соотечественника вниманием и потому всегда приглашал домой на встречи с учеными, зная даже, что Инга его недолюбливает, не переносит его ехидные шуточки, гнетущую угрюмость и нескрываемую зависть его жены.
И сейчас Инга расстроилась при мысли, что Болтунский может оказаться у них именно сегодня и испортит ей ожидаемый праздник.
«Ну что это я сама нагнетаю себе плохое настроение, — недоумевала она в свой адрес. — Ведь все нормально, хорошо, замечательно. Ничего не произошло».
Она энергично встала, снова вошла в воду и, освежившись изумрудной прохладой, в улучшившемся настроении пошла в ванную комнату, чтобы полежать в джакузи. Ласкающие струи теплой воды массировали ее изрядно располневшее тело. Она стала думать, что бы ей надеть, чтобы выглядеть поизящней перед русскими гостями, и видения сна, где она так явственно ощущала себя, как прежде, изящной, стройной, сексуальной, опять вызвали щемящую тоску по себе в той жизни, где у нее были стимулы быть всегда в форме…
Порой уже казалось, что и не было той, прежней жизни, что не с ней все было — получение диплома юриста, защита кандидатской и докторской диссертаций, заведование большим перспективным отделом в академическом институте, почет и уважение со стороны руководства и подчиненных, конференции и семинары. Ежедневно наполненная волнующими событиями творческая жизнь и… поздняя любовь, короткий тайный роман с академиком Останговым… Любовь как награда всей ее жизни, кульминация ее успеха как личности и как женщины, которой она пожертвовала ради того, чтобы не жить по разные стороны океана с дочерью.
Первое время проживания в Америке Инга старалась отбрасывать любые душевные движения, напоминающие обо всем этом. «Так распорядилась судьба, значит, нужно принимать жизнь такой, как она сложилась, и не оглядываться назад, тем более что сложилась жизнь наилучшим образом», — рассуждала она.
И вот этот сон! «Почему, почему он спровоцировал эту встревоженность, эту тяжесть на душе? Почему так хочется разрыдаться, выплеснуть все, что накопилось. Но что накопилось? Кому сказать?»
Сердце защемило от сдавившего его внезапного горького осознания, насколько изменилось отношение к ней мужа. Внешне все вроде бы было хорошо, не придерешься. Но все же, все же… Нужно быть слепым и тупым, чтобы не видеть существенных перемен.
Саша меньше стал советоваться с женой, меньше беседовать с ней о событиях в мире, об отношениях с людьми, их окружающими, почти полностью перестал рассказывать о своей работе, в то время как прежде взаимный обмен важными моментами творческой жизни каждого
