Всех делила ребячья порода.
Мы играли в пиратов лихих
И отважных бродяг мореходов.
Забывалась любая беда
И терялась в далеком просторе,
И не верили мы никогда,
Что кончается, что кончается
Что кончается синее море.
Ты была заводилой у нас,
Черт морской в полинялой рубашке,
Ты водила отцовский баркас
По бушующим волнам бесстрашно.
Сумку школьную прочь отшвырнув,
Ты сидела верхом на заборе,
И кричала, к биноклю прильнув:
«Не кончается, не кончается
Не кончается синее море».
Но однажды приплыл пароход
За тобою незвано, нежданно
И какой-то Синдбад-Мореход
Вдруг увез тебя в дальние страны.
На прощание ты, как всегда,
Закричала: «Увидимся вскоре,
Потому, что у нас никогда
Не кончается, не кончается
Не кончается синее море»
Позабыть мы тебя поклялись,
Мы тебе не прощали измену,
Но взметнулся в тревожную высь
Крик чужой пароходной сирены.
А потом прилетело письмо,
Как совсем неприкрытое горе,
Было в нем откровенье одно:
«Здесь кончается, здесь кончается
Здесь кончается синее море», —
пела Буланова, с поражающе щемящей грустью в глазах. «Что может знать это юное существо о том, где и когда «кончается синее море», — подумала Инга, вволю предавшись рыданиям.
ЛИНА сидела в полутемном зале ресторана и чувствовала жар на своих щеках. Подкрашенные, ухоженные, уложенные в красивую прическу золотистые волосы и элегантный, кофейного цвета брючный костюм омолаживали весь ее облик, а лучистые огромные карие глаза с удивлением младенца, познающего мир, смотрели на окружающую обстановку. Она выпила только немного коньяка, но с непривычки сразу почувствовала легкое головокружение и решила, что пить ей больше не следует. Однако сидящий с ней за столом атлетического сложения крупный блондин заказал еще бутылку шампанского, которую официант еле пристроил на переполненном деликатесами и бутылками с разными напитками столе. Зазвучал дивный голос Александра Малинина:
«Плесните колдовства в хрустальный мрак бокала,
В расплавленных свечах мерцают зеркала…»
Лину охватила щемящая тоска об ушедшей молодости, от том, что она так мало танцевала в жизни, отдав всю себя мужу и четверым детям. Очевидно, ее настроение отразилось в выражении лица, потому что мужчина участливо спросил:
— О чем вы грустите, Галина Петровна?!
— Да нет, ни о чем. Просто музыка подействовала…
— А расскажите мне что-нибудь о себе,
