край…»
Вскоре после того, как Надя продала последнюю золотую монету, с бабушкой что-то произошло. Она стала капризной, как ребенок, ни на чем не могла сосредоточиться, перестала читать даже газеты, потеряла интерес к музыке и телевизору. Припадая на левую ногу, придерживая парализованную руку, старушка все что-то шарила по квартире. То ей казалось, будто мельхиоровых ложек не хватает, то искала банку с чайным грибом, хотя уже лет пять, как его перестали разводить. Целую неделю она доставала внучку вопросами, куда та дела гриб.
– Бабуля, ты сама его выбросила! Мы его пить перестали, он совсем закис! Не помнишь, что ли?
Надя обошла всех соседей, спросила у знакомых – ни у кого чайного гриба не осталось. Вот ведь удивительно – раньше банка, накрытая марлей, украшала подоконник на каждой кухне!
А то вдруг бабушке мерещилось, что пропали карточки на продукты.
– Бабуля, карточек давно нет! – уверяла внучка.
– Должны быть! Ты их потеряла? – хмурилась Софья Аркадьевна.
– Отменили карточки, – терпеливо объясняла Надя.
– Карточки были всегда. Как их могли отменить? Я еще помню, в Ленинграде на всех давали жировки, и на детей тоже. Потом в войну, потом после войны. Да мы же с тобой вместе в ЖЭК ходили получать карточки!
– Бабуля, мы ходили за карточками, но это было давно, больше десяти лет назад. Сейчас в магазинах все есть – были б деньги!
Бабушка смотрела на Надю испуганным непонимающим взглядом, но, осознав, что она сказала, на время успокаивалась.
Когда начали прибавлять старикам пенсию, Надежда обрадовалась. Но бабушка обрадовалась еще больше. Всю прибавку она прятала в свой тайничок.
– Это на похороны. Мне уже ничего не надо, а у тебя все есть.
– Что есть, бабуля?.. У меня сапоги разваливаются!
– В валенках походишь. Зимой мы всегда в валенках ходили. И очень даже прекрасно! На работу придешь, валенки скинешь, туфельки наденешь.
– В валенках сто лет никто не ходит! – стонала Надя.
– Глупости! Мы в Сибири живем. Как это – без валенок! – фыркала в ответ Софья Аркадьевна.
Но такие мирные перепалки были не самым страшным. Порой на старушку находила жуткая подозрительность. Среди ночи она могла подняться, сорвать с внучки одеяло и кричать:
– Где он?.. Куда ты спрятала своего мужика?.. Совсем стыд потеряла! Водишь кавалеров в мою комнату!
Приходилось вставать, показывать, что в кровати и под кроватью никого нет, и в шкафу нет, и в ванной, и в кладовке…
Проверив все углы, несколько раз обозвав внучку потаскухой, бабушка успокаивалась, усаживалась на кухне, просила валокордин. Выпив из старинной граненой рюмочки лекарство, она требовала подать ей папиросы.
– Бабуля,
