мне никакого лекарства, со мной все в порядке. Голова сегодня на удивление ясная, и я говорю совершенно серьезно. Я виновата перед тобой: столько лет скрывала, что у тебя есть сестра-близнец.
Надя ошарашено выглянула из-за дверцы буфета.
– Брось лекарства, садись. Надо, наконец, все тебе рассказать.
Не глядя пододвинув ногой табуретку, Надежда уселась у стола.
– У Любочки две дочки родилось: ты, Наденька, и Верочка – твоя сестра-близнец. Нам даже и думать не надо было, как вас назвать…
Надя не знала, верить или нет. Может, у бабули помутнение?
– Принеси из-под моей кровати палисандровую шкатулку, – приказала бабушка Соня своим прежним, твердым голосом.
Внучка послушно пошла в комнату. Ей всегда нравилась эта красивая резная вещица, принадлежавшая еще ее прапрабабке. Но внутрь ей никогда не позволялось заглядывать. Маленький ключик бабуля прятала, а в последние годы носила на шнурке на шее.
Когда она поставила шкатулку перед бабушкой, та передала ей ключ:
– Сама открой, руки трясутся, не попаду.
Надя открыла крышку. На внутренней ее стороне было зеркальце, а на дне какие-то бумаги и фотографии. Софья Аркадьевна порылась и достала снимки.
– Вот. Здесь вам по месяцу. Это вы с Любочкой, вам по полгодика. А здесь со своим отцом. Снимали, когда вам год исполнился.
Надю всегда удивляло, что у нее очень мало младенческих снимков. Всего несколько, да и те как-то странно обрезаны – на одном у мамы даже уха нет. Хотя, у них не было фотоаппарата, и кто делал эти любительские снимки – неизвестно.
Сейчас она взяла фотографию, на которой молодой мужчина держал их с сестрой на руках. Смотреть на детей особого смысла не было, две абсолютно одинаковые девочки. Она разглядывала того, кто был ее отцом. Симпатичный молодой мужчина, правильные черты лица, русые волосы, открытый взгляд.
Не выпуская из рук фотографию, Надя потянулась к верху буфета, нашарила спрятанные там от бабушки сигареты и зажигалку. Она давненько покуривала тайком на работе, а иногда и после ночных «концертов», когда бабушка, накачанная валокордином, засыпала, а сама она мучилась бессонницей. Сейчас она закурила не скрываясь, а бабушка попросила:
– И мне дай.
Не думая ни о чем, она сунула бабушке сигарету и поднесла зажигалку.
– Как его звали?
– Владимир. В метрике у тебя его отчество. Да и почему – звали? Ему сейчас должно быть лет шестьдесят с небольшим. Жив, наверное, – довольно равнодушно ответила Софья Аркадьевна, с удовольствием выпуская струю дыма.
Надя смотрела на курящую бабушку, боясь задать вопрос:
– Он… бросил маму? А моя сестра, что с ней случилось?
– Надеюсь, Верочка жива и в полном здравии. Ее забрал твой отец после смерти Любы.
Софья Аркадьевна затушила сигарету, провела
