style="font-size:15px;"> – А родители что сказали по поводу твоего увольнения? – Андрей держал в руке банку «Баварии». Его нога шевелила растопыренными пальцами не в такт музыки. В такт неприятному ощущению высыхающего на коже песка. Он светлый. Сгорает здесь даже от отраженного в воде солнца. Но все равно мы часто сюда ездим.
– Поняли, наверное. Главное, я ведь вернулся в Алматы.
– Совсем плохо там было?
– Я еле-еле зиму пережил. До сих пор иногда кашель нападает.
– Ты же в январе только в Африке был, там жарко, да? – мы не виделись с Андреем почти год. Он не изменился. Мы не изменились. Здесь, на Иссык—Куле. Все те же студенты.
– Там плюс двадцать шесть уже считается жарко.
– Да ладно!
– Серьезно, наш таксист Майкл все время потел, а я никак от Кокчетава отогреться не мог.
– Негров много?
– Да, Я понял теперь, как они себя у нас чувствуют. Идешь по улице – одни черные головы и твоя, выделяется. Хотя на улицу нас не пускали. Только из отеля в Гигири и обратно.
Принесли сига. Лоснящуюся лепешку копченого цвета.
– Привез что-нибудь? – мы начали ломать с разных сторон.
– Да так, сувениры. Копье.
– Покажешь потом? – мы стали разговаривать сквозь зубы, пережевывая рыбу.
Столики вокруг незаметно освободились, хозяин собрал их и уже складывает потихоньку прилавок.
– Пойдем на берег, – говорю.
– Я только обсох, – Андрей обул сланцы.
Мы пошли по широкой аллее к берегу и, ступив на песок, оказались под звездной картой.
– Я должен был видеть там Южный крест. – Я ковылял по песку, глядя вверх.
– И что, видел? – Андрей медленно шел следом, нес сига в газете.
– Да, видел.
Я остановился. В сланец попал песок. Я брезгливо затряс ногой.
– А как заседания проходят? – Силуэт Андрея на фоне таинственно подсвеченных фонарями старых деревьев у выхода к пляжу. Длинная тень высокого человека.
– Как в новостях показывают. Сидят амфитеатром. В костюмах. По регламенту выступают профессора. Россия, США, Россия, США, Франция какая-нибудь влезет. Китай. Остальные слушают и голосуют. Есть три кнопки. Но самые нужные кнопки – смена языков. Минуту на французском послушал, две – на китайском. Испанский мне понравился. Потом фуршет и домой. В аэропорт.
– И тебе это надоело? – Мы уже дошли до грибка и сели, разложив сига и откупорив по банке.
Мимо прошла какая-то парочка. Босиком. Между морем и нами. Парень миролюбиво посмотрел на нас.
– Надоело. Самое приятное, когда суточные раздают. Никогда не знаешь, сколько. Все страны, такие как наши, стоят в очереди, получают в окошке деньгами или чеками. Я, когда там получил на руки, сразу пошел в туалет, спрятал в карман на трусах и все заседание проверял.
Смотрел
