Главное, что ты наконец-то куда-то сходил.
– Не было смысла, – я подошел ближе и осторожно присел на край кровати. – Но все было хорошо.
– Это здорово, – ответил лицо.
– Яркое сегодня солнце.
– Да. Мне это нравится.
– Хорошо, что тебе нравится.
– Я тут думал насчет того, как мы будем писать письмо в Академию. Это необходимо сделать. Ты был прав. Тот эскиз – это картина Моне.
– Обязательно, – ответил я и глубоко вздохнул. – Но сперва тебе нужно поправиться.
– Это да. Но мы все успеем, так что не бойся.
– Я и не боюсь, – комок в горле застрял на уровне гланд. – Тебя ведь выписали.
– Да, – сказало лицо, прикрыв глаза. – Потом нам надо будет подумать о публикации.
– Снова совместная статья?
– Да, как обычно. Ты же писать не умеешь.
– Да ну?
– Конечно. Всему тебя ещё учить нужно.
– Не забывайся, ты меня старше, может, лет на 5 только.
– Пять лет – это тоже много. Можно институт закончить.
– Да. А можно еще арт-программирование выучить.
– Опять ты за свое, – лицо улыбалось. – Расскажи лучше про девочку.
– Не хочу.
– Она же вроде симпатичная.
– Вроде.
– Из тебя и слова не вытянешь.
– А ты меня не первый год знаешь.
– И то верно, – голос сильно ослаб. – Я немного вздремну, ладно?
– Хорошо, – ответил я. – Только давай я поменяю… ну…
– Давай.
Я молча потянул за край простыни. Пальцы усердно перебирали ткань. Белая поверхность была покрыта черно-коричневыми пятнами. Когда я завершил это, то понял, что появились еще и красные точки. Судя по всему совсем недавно. Я также молча свернул простыню в небрежную массу и понес в ванную. Там уже мной был приготовлен специальный контейнер из твердого пластика и полиэтиленовых пакетов. Проверив воду, я немного обрадовался тому, что ржавчина прекратилась. Запах тем временем все сильнее и сильнее проникал в мой нос. Мне было неприятно. Отвратительно. Мерзко. Еще более мерзко было то, что я осознавал свою неприязнь, брезгливость к происходящему. От этого было больно. В коридоре я сел на пол, прислонившись к стене. «А что если сейчас? – подумал я, – Немного нажать на горло и все. Все закончится быстро. Ему не будет больно,» – пронеслось в моей голове. Нет, будет. Никогда не бывает не больно. Никогда. Я вспомнил, как мы говорили слова «все нормально» и «все в порядке». Всей бумаги в мире не хватит, чтобы написать эти слова столько же раз, сколько мы их произносили. А потом я почувствовал укол в самое сердце. Я услышал мычание, доносящееся из комнаты.
Не помню, как скоро я был уже там. Лицо напряглось от боли. Вены вздулись. Кожа стала белее мела. Глаза искали меня. Я схватил лежащую на кровати руку, которая ничего не чувствовала. Но мне было все равно. Я смотрел в эти
