в самых разных точках земли. Может быть одно-два «окна», а может и полтора десятка. Здесь – двенадцать.
– Что-то вроде червоточин в пространстве-времени? – спросил я.
– Ну… с какой-то точки зрения… да. Только перемещение по ним не свободное, есть ряд ограничений и что-то вроде голографического пропуска, который выдается по необходимости в крайнем случае. Одним словом, «туристическая виза» здесь не катит. Впрочем, я вам и так слишком много рассказал. Кстати, – он резко обернулся и ощерился не самым приятным оскалом, – если кто-то вдруг попробует сунуться внутрь без разрешения или допуска, то его просто напросто дезинтегрирует.
– На атомы разложит?
Анубис бросил на меня печальный и укоряющий взгляд.
– На атомы? Не обольщайся, не крупнее бозонов Хиггса, – и вдруг встрепенувшись, добавил, – их же уже открыли?
Мы с Франсуазой хитро переглянулись, что можно было истолковать и так и так. Правда, у меня не было ни малейшего желания телепортироваться ни в Москву, ни в Оттаву. Но всё-таки было любопытно.
Наконец наш проводник замедлил шаг, принюхался и жестом пригласил нас следовать за ним. Сквозь узкую арку на нас грустно смотрел отживающий последние дни осени пасмурный день. На фоне нагромождённых в два этажа надгробий выделялся высокий крест, на котором вальяжно развалился большой серый кот. Если бы он не отвлёк моего внимания, я бы сразу узнал это место. Только переступив порог, мы оказались в маленьком пыльном помещении, которое напоминало нечто среднее между каморкой для швабр, заброшенным склепом и шлюзом космического корабля.
Указательным пальцем Анубис прочертил над головой полукруг, который тут же вспыхнул холодным синим огнём. Образовалось нечто вроде радуги, которая с каждой секундой расширялась и становилась ярче. Я понял, что сейчас случится что-то неординарное, вроде трангрессии, но не успел додумать свою мысль до конца, как почувствовал толчок в спину.
На пару долгих секунд, за которые при желании можно было бы посмотреть и зарождение и смерть Вселенной, пространство и время сошли с ума, а потом нас вытолкнуло из арки под ослепительно голубое, как это бывает только на детских картинках, небо, прямо к подножию Далиды упивающейся лучами славы.
Теперь всё встало на свои места. Мы будем работать на кладбище Монмартр.
«Нет, ну куда катится этот мир? Пять пятьдесят за кебаб? Даром, что бульвар Клиши и разгар сезона. Но пять пятьдесят??»
Перед глазами до сих пор стояло улыбающиеся лицо продавца, который был до боли похож на Джина из диснеевского Аладдина. С детства хотел переспать с мультяшной принцессой Жасмин, поэтому и согласился расстаться с пятеркой за сомнительное удовольствие, от которого, по-моему у меня уже начиналась изжога.
«Чёртовы торгаши, совсем оборзели», – я сел на парапет, посмотрел на саднившую
