style="font-size:15px;"> – Подожди, дядя Ефим, у тебя, вроде, день рождения в апреле. Ты же сам говорил. А мы с тобой, если я правильно помню, уже третий раз день рождения отмечаем.
– Вот поживёшь с моё, Слава, тогда и посчитаешь, сколько у тебя дней рождения. Они, дни-то эти, тоже разными бывают. Это не только, когда тебя мать родила, а иногда и судьба дарит тебе вторую, а то и третью жизнь. Да ты наливай, наливай, не стесняйся. У меня, конечно, деликатесов на закуску нет, но на перекус всегда чего-нибудь найдётся. Огурчики вон солёные, капустка, помидоры. Давай, давай, – торопил Ефим Егорович.
– А тебе, как – налить, дядя Ефим? Одному пить, да ещё за твой день рождения, как-то неловко.
– Плесни чуток в рюмочку. Пивок я плохой, а за этот день обязательно выпью.
Слава поднял рюмку:
– Ну, здоровья тебе, дядя Ефим, а остальное приложится.
Ефим Егорович сделал глоток, неторопливо зажевал хрусткой пряной капусткой и погрузился в воспоминания.
В сороковом году, когда ему подошёл срок идти в армию, военком сказал:
– Служить в Красной Армии – это почётная обязанность, а ты, Шереметьев, оказывается, подкулачник. Таким не место в рядах доблестных защитников нашей родины. А если война, так ты первый предашь, перейдёшь на сторону врага.
Ох, как хотелось Ефиму дать в морду этому усатому военкому или хотя бы плюнуть ему в глаза, но сдержался. Друзей-одногодков Ефима взяли без всяких яких, они были все из бедняцких семей. Обидно было, а с другой стороны – и наплевать, и без армии проживём. Успел Ефим окончить шофёрские курсы с отличием, даже поработать три месяца на пивзаводе. А тут война. Когда наши войска как перекати-поле под дуновением ветра покатились к Москве и Волге, не до разборчивости стало – брали всех подряд, разве что про калек забыли. Тут вспомнили и про Ефима. Усатый военком его будто бы и не узнал, заполнил какую-то карточку и буркнул:
– Иди, воюй, подкулачник хренов. Не забудь в четвёртый кабинет зайти.
В первые дни войны мобилизованных отправляли в том, в чём они прибыли на призывной пункт, а сейчас, полтора месяца спустя, сразу выдавали всю армейскую аммуницию. Выдали красноармейскую книжку, в которой жирным шрифтом было напечатано: «Красноармейскую книжку иметь всегда при себе. Не имеющих книжек – задерживать». Когда переодевались, выдали по списку вещевое имущество: пилотка – 1, гимнастёрка хл.-б. – 1, шаровары хл.-б. – 1, рубаха нательная – 2, кальсоны —1, полотенце – 1, ботинки —1, обмотки – 1, подшлемник – 1, ремень поясной —1 ремень брючный – 1, ранец (вещмешок) – 1.
Когда переодевались, один мужик спросил работника военкомата, который внимательно следил за переодеванием:
– Эй, старшина, а сапоги-то можно с собой взять? Я в сапогах пришёл, а тут обмотки дают.
– Не положено, – коротко, по-военному, отвечал старшина, хмуря брови.
– Как же не положено! Сапоги-то новые, яловые, помповая подошва, им сносу нет, а теперь оставь дяде.
– Не надо брать
