в жизни я не встречал взрослого человека, у которого бы трудовой книжки не было. Она есть у каждого. Пусть измятая, как телефонный справочник или безупречно чистая, как учебник тригонометрии, пусть пожеванная, как носовой платок или аккуратно упакованная, как миллиончик на черный день, трудовая книжка есть у каждого. Есть она у Виолетты и у Семена. Есть она у Изиды Бах и у Васи-передвижника. Есть она у Клавдии Степановны и у Поликарпа Поликарповича. Есть она и у Леонида.
В отличие от трудовой книжки Виолетты, где отмечены лишь шесть месяцев работы нянечкой в детских яслях, и книжечки Семена, где стоит только дата выдачи в день окончания профтехучилища, послужной список Леонида велик, как Новгород и долог, как меч правосудия. Зеленая приятельница Леонида содержит в себе 12 пунктов о приеме на работу и столько же – об увольнении по ст.32, то бишь по заветному желанию обеих сторон, заключивших трудовой договор.
Чтобы удовлетворить рядовых читателей и поддержать боевой дух забытых нами леонидомироведов, мы приводим полный список рабочих мест, которые Леонид поначалу облюбовал, и которые его очень скоро разочаровали.
Первым пунктом биографии Леонида отмечено дикое желание попробовать себя в качестве сельского зодчего на стройучастке подсобного хозяйства «Зарубка Ильича». Вторым пунктом в раскрытом нами документе стоит бегство из «Зарубки Ильича» ровно через два месяца настойчивого внедрения в сельское зодчество.
Отчаявшись обучиться искусству строить фермы, карды и избы без единого гвоздя, Миров три месяца после этого восстанавливал разрушенное временем и стихией здание городской бани, под бдительным руководством опытного бригадира и наставника молодежи Грачика Симоняна. По окончании сей трудовой вахты Леонид и его товарищи, коих было еще 12 человек, обнаружили таинственное исчезновение уважаемого наставника, по слухам, получившего за подопечных полный финансовый расчет.
Не имея ни профессии, ни связей в министерстве труда и зарплаты, не обладая умением крутиться и талантом выбиваться в люди, молодой поэт был вынужден после зодчества и легкого пара обретаться на случайных барщинах различного свойства: строил гаражи в гаражном обществе «Колесо», сторожил сады в дачном кооперативе «Мичуринец», поливал клумбы в психиатрической клинике, обучался ремеслу санитара в том же веселом учреждении, разгружал вагоны на станции Бреды и караулил закрытый на карантин детский сад.
Наиболее долгой и аскетически малооплачиваемой службой юного поэта была полуторагодичная работа в городском узле связи, о котором мы упоминали уже не менее двух раз. После Леонид загружал те вагоны, которые прежде разгружал, вновь сторожил тифозный садик, и после садика подвизался дворничать в главном дворе города – во дворе городской администрации.
Как мы уже рассказывали, там ему не понравилось, и через месяц с небольшим Леонид навсегда порвал с явлением, благодаря
