сколько всего под хвост – может, попробовал бы чего другого. Хотя… ты вспомни нас тогдашних, политбюро наше замшелое и Союз нерушимый. Какое музучилище? По деревням с концертами ездить всю жизнь – такая рисовалась перспектива? Откуда было знать, как всё повернётся? И вообще, как бы мы с тобой тогда познакомились, а? С Лёнькой, Серёгой, Витькой, со всеми остальными?
– С Витькой – да. Его не хватает. Он бы нам быстро всё объяснил. Как всегда, без него нам самим ни с чем не разобраться.
Выпили ещё по чуть-чуть «за прошлое», закусили. Кирилл пожевал задумчиво и продолжил брошенную другом мысль:
– Вот играть мы зря бросили, тут твоя мать права. Хорошее было занятие, весёлое. Как послушаешь, что теперешние вытворяют! Я мало какую современную музыку могу слушать, иностранцев предпочитаю, что-нибудь из старого. Общие знакомые сказали, БГ хороший альбом сейчас записывает. Он у нас был в авторитете, Витка его обожал. Только чтобы поменьше политики – сейчас мешает политика, все сейчас с ума посходили, помешались на пропаганде из ящика. Америку ругают, Европу, Украину – вообще не знаю, за что – сами на них напали. Люди разделились, музыканты разделились, пересрались все – красоты это не добавляет ни в жизнь, ни в музыку.
– Точно. Я тоже старьё больше люблю слушать, иногда вспоминаю и ставлю ваши песни, с плёнки перегнал в цифру, аудиоредактором немного помудрил, звучит в целом неплохо, мне нравится. А слова Витёк писал всё лучше и лучше. Последние особенно. Не такие заумные, как поначалу, – проще и понятнее.
– Да, у него стало что-то получаться, хоть и непростые стихи – простое он писать не умел, но душевное в них что-то появилось. Но всё равно: неплохих песен пару-тройку вышло, а остальные ни в какие ворота не лезли. Надо было быть жутким авантюристом, чтобы представить, что проберёмся куда-то вверх списка, потому я решил бросить. Ты помнишь, мы Цоя перепевали, Башлачёва, «Аквариум»: своего материала не хватало. На корпоративах хорошо с таким трек-листом, а выше вряд ли куда залезешь.
– С ума сойти, а я и не знал! Всё надеялся, вот вас вот-вот на «Музыкальный ринг» пригласят или во «Взгляд», – заметно расстроился Шурик, эмоции у него всегда прорисовывались на подвижном лице. – Но я всегда говорил: зря вы сдались. Ты посмотри, что сейчас творится, один блатняк везде, ни уму – ни сердцу, как дед мой говаривал. Какое общество – такая музыка. Когда сам президент «по фене» на всю страну вещает, шушера разная из своей помойки радостно вылезает. Профессионалов вроде бы до черта научили, техника нынешняя – просто чудо по сравнению со старыми временами, а Битлы по-прежнему лучше звучат, душевнее, на простое «моно» записанные. Потому что смысла теперь нет никакого.
– Ну как же! Множество смыслов: «мои колени замёрзли и что-то важное между». Это ещё не самая большая глупость.
– Ладно тебе, ты слишком критичен. Или мы чего-то уже не понимаем, старые стали. Она пытается, искра в ней есть. Правда,
