что зашла в тупик.
После долгого отсутствия – в интересах Империи его направили с важной миссией в одну из колониальных стран – он вернулся, жизнь Сильви стала утекать как вода у нее между пальцев, и охота к чопорности пропала напрочь.
Ее встретил необъятный букет колокольчиков.
– Ах, какая прелесть – колокольчики! – обратилась она к Тедди.
К своему мальчику. У нее было еще двое сыновей, но те как-то не считались. А дочери порой не столько вызывали нежность, сколько доставляли неприятности, с которыми приходилось разбираться. Из всех детей только один сжимал ее сердце в кулачке, грязноватом притом.
– Беги умойся перед чаем, милый, – сказала она Тедди. – Чем, интересно, ты занимался?
– Нам нужно было получше узнать друг друга, – сказала Иззи. – Замечательный мальчуган. А ты, между прочим, шикарно выглядишь, Сильви, и аромат такой, что веет за сотню ярдов. Прямо femme seduisante[3]. У тебя что-то намечается? Ну-ка, признавайся.
Сильви испепелила ее взглядом, но была избавлена от необходимости отвечать, потому что увидела грязные крокодиловые туфли и грязно-зеленую цепочку следов на дорогой ковровой дорожке в прихожей.
– Прочь! – потребовала она, подталкивая Иззи к порогу, и повторила: – Прочь!
– Чертовка, – проговорил себе под нос Хью, появившийся из своей «роптальни», когда Иззи уже бежала по тропинке. Повернувшись к Сильви, он заметил: – Прелестно выглядишь, дорогая.
Они услышали, как ожил двигатель принадлежащего Иззи «санбима», и автомобиль с душераздирающим ревом сорвался с места. Машина у нее летела, как у жабы по имени мистер Тоуд: стремительно и оглушительно.
– Рано или поздно она кого-нибудь задавит, – сказал Хью, образцовый водитель. – Кстати, я думал, у нее в карманах пусто. Каким же способом она изыскала средства на новую машину?
– Не самым пристойным, будь уверен, – ответила Сильви.
Тедди наконец-то избавился от гнетущего пустословия Иззи, но теперь страдал от обычного допроса, который всякий раз учиняла мать, желая убедиться, что никого из ее детей не развратило тем или иным образом общение с Иззи.
– У нее во всем своя корысть, – туманно добавляла Сильви.
В конце концов он был отпущен, чтобы выпить чашку чая и подкрепиться кое-как приготовленным бутербродом с сардинами на подсушенном хлебе – миссис Гловер отпросилась на весь вечер по своим делам.
– Она жаворонка съела, – сообщил за чаем Тедди своим сестрам. – В Италии. Хотя какая разница где.
– Жаворонка подобьешь – добрых ангелов спугнешь, – сказала Урсула и, когда Тедди ответил ей непонимающим взглядом, пояснила: – Блейк.
– Хоть бы ее саму кто-нибудь съел, – жизнерадостно пожелала Памела.
Она поступила на физико-математический
Соблазнительница
