позволите мне… это сделать?
Я кивнула. Выбора все равно не было. Он позвал Лиама и попросил дать ему флягу с виски, потом медленно и осторожно снял повязку, осмотрел рану и поморщился.
– Придется полить ее виски, моя красавица, – сказал он, качая головой. – На вид рана не очень глубокая, но, может, я ошибаюсь. К тому же я сильно сомневаюсь, что этот мерзавец Кэмпбелл вытер свой нож перед тем, как всадить его вам в ногу!
Лиам принес флягу, передал ее брату и взял меня за руки.
– Наберите в грудь побольше воздуха!
Мне показалось, что рану обожгло огнем. Я закричала и вонзила ногти в ладони Лиама, однако тот и глазом не моргнул. А боль все не проходила… Острый запах алкоголя ударил мне в голову. Еще немного, и я лишилась бы чувств, но Колин положил мне на лоб смоченную холодной водой тряпку. Окутавший нас туман, казалось, проник и в мою голову, лишив способности адекватно оценивать происходящее. Я перестала ощущать свою истерзанную плоть. Я скорее догадалась, чем почувствовала, что кто-то перевязывает мне рану.
Я закрыла глаза и, позабыв о стыдливости, отдалась во власть боли, захватившей мое сознание и мое тело. Господи, за что ты так жестоко меня мучишь? Эта боль напомнила мне о моих недавних страданиях, беспощадных к телу и бесконечно мучительных для души. Сомнений нет, это Бог карает меня! Уже той холодной январской ночью, когда я приняла ужасное бесповоротное решение, я знала, что всю жизнь буду за него расплачиваться…
– Выпейте немного, – сказал мне Лиам минуту спустя и протянул флягу. – Вы заслужили.
Я сделала два больших глотка. Потребность заглушить душевные муки была сильнее, чем желание избавиться от боли.
– Вы мужественная, мисс!
Я криво усмехнулась.
– А у меня есть выбор?
Он посмотрел на меня с грустной усмешкой.
– Никакого.
Улыбка его сменилась гримасой отвращения. Тон стал серьезным.
– То, что он с вами сделал… Такое не прощают! Я случайно увидел синяки…
– Синяки?
– У вас на бедрах, Кейтлин. Это Даннинг с вами сделал?
Я отвернулась, будучи не в силах больше выдерживать его взгляд.
– И сколько времени вам пришлось терпеть такое надругательство?
– Прошу вас, не будем об этом.
– Хм… У каждого из нас в душе есть темные закоулки, места, куда мы прячем свои самые страшные кошмары, я знаю… – с печалью в голосе произнес Лиам.
– Вы не можете знать, что мне пришлось вытерпеть! Вы ничего не знаете о моей жизни!
– Вы правы. Но я знаю, каково это, когда у тебя болит душа. Именно это с вами и происходит, верно? Я знаю, каково это.
Повисла тяжелая тишина. Я подняла голову. Он знает… Но что именно ему довелось пережить? Душевные муки? Страдания? Выражение его лица переменилось. Теперь он выглядел очень печальным. Он медленно провел рукой по поросшему золотистой щетиной подбородку. Я удивилась, осознав, что не могу отвести
