придется его подгонять, он сам кого хочешь подгонит. Юра представил себе Женьку на Рее, как он вместе с ребятами варит щелевые конструкции в черной пустоте. Белый огонь окситана пляшет на силикетовом забрале, и он орет песни на весь эфир, придерживая локтями цилиндр смесителя, который у него всегда висит на груди, а не на спине, как требует инструкция. Так ему удобно, и ни за что его не переубедить, пока кто-нибудь с цилиндром на спине не обгонит его на инерционном шве, на продольном стыке или хотя бы на простой косоугольной распорке без троса. Вот тогда он посмотрит и, возможно, перебросит цилиндр за спину, да и то не обязательно. А на инструкцию он плевал. «Инструкция – это для тех, кто еще не умеет». Но вот слуха у него нет. Поет он просто безобразно. И это даже хорошо, потому что куда годится человек, к которому и придраться нельзя? У порядочного человека всегда должна быть этакая дырка в способностях, лучше даже несколько, и тогда он будет по-настоящему приятен. Тогда ты точно знаешь, что он не перл какой-нибудь. Вот Женька – стоит ему запеть, и сразу видно, что он не перл, а славный парень.
– Ваня, – сказал Юра, – у вас есть слух?
– Что ты, братец, – сказал Жилин, не отрываясь от книжки. – За кого ты меня принимаешь?
– Я так и думал, – сказал Юра с удовлетворением. – А что это у вас за книжка?
Жилин поднял голову, некоторое время смотрел на Юру, затем медленно произнес:
– «Правила санитарной дисциплины для лейб-гусар Ея Императорского Величества».
Юра фыркнул. Было, однако, ясно, что Иван не хочет говорить, что это за книга. Что ж, в этом нет ничего такого…
– Я сегодня одолел наконец «Физику металлов», – сказал Юра. – Ну и скучища. Разве можно так писать книги? Алексей Петрович меня слегка проэкзаменовал, – последнее слово Юра выговорил с особым отвращением, – и все время придирался. Почему он ко мне все время придирается, вы не знаете, Ваня?
Жилин закрыл книжку и спрятал в стол.
– Это тебе кажется, – сказал он. – Капитан Быков никогда не придирается. Он только требует то, что следует требовать. Он очень справедливый человек, наш капитан.
Несколько минут Юра размышлял, удобно ли и честно будет сказать то, что ему хочется сказать. В глаза Быкову сказать такое, пожалуй, не рискнешь. За глаза говорить нехорошо. А сказать очень хочется…
– Ваня, а каких людей вы больше всего не любите?
Жилин немедленно ответил:
– Людей, которые не задают вопросов. Есть такие – уверенные…
Он прищурил глаз, посмотрел на Юру, схватил карандаш и быстро нарисовал его портрет. Стажер Бородин, очень похожий, вот с этаким носом, сидел, перекосив физиономию, за чтением толстенной книги «Физика металлов».
– А я так не люблю скучных, – заявил Юра, разглядывая рисунок. – Можно, я его возьму? Спасибо… Я вот, Ваня, очень не люблю скучных. У них такая скучная, тошная жизнь. На работе пишут бумажки или считают на машинах, которые не они придумали, а сами придумать что-нибудь даже не пытаются. Им и в голову не приходит что-нибудь придумать.
