и несколько байк-шоу, и клубы, и разборки, в общем- годы, полные счастливых и безрадостных моментов жизни… Могли ли мы тогда представить, что так все сложится и мотодвижение будет на пике моды? Навряд ли. Но массовая мода на субкультурность уже появилась в конце 87 года года. С развитием рок-эстрады.
Вообще, 88 й и 89 й были такими богатыми на концерты и события, что мы едва успевали продохнуть. Мой ежедневник разваливался от количества туе, на которые надо было успеть. Начались поездки в рамках гастролей, в роли костюмера «Металл аккорда» – с географией от Средней Азии до Дальнего Востока. Алма-Ата- Ташкент- Самарканд, с чешской металлической группой «Цитрон» и разной попсой. Тут, конечно, тоже угар и работа слились в один большой ком, достойный отдельной саги, потому что наше появление в достаточно диком тогда еще Узбекистане с его средневековым укладом не вписывалось ни в какие местные рамки и вызывало всеобщий интерес на каждом шагу, граничащий с вызовом. Даже наличие в программе более «человечной» попсы не спасало нашего положения, и укуренные местные жители часто воспринимали нас как собственный галлюциноз… Я так понимаю, что тематические гастроли металлических групп пробить было все еще сложно, поэтому организаторам приходилось тесно сотрудничать с приемлемыми вкусу обывателя попсовыми группами, которые играли еще более чудовищное, чем перестроечный стебовый металл.
Так музыкантам и мне пришлось познакомиться с началом творчества Пенкина, Крылова, Маликова, группы «Мираж» и многих других. А в концертных программах принимали участие танцевальные коллективы брейкеров и культуристы с показательными выступлениями. Турчинский как раз часто с нами пересекался. И в этих солянках смешивались все стили – от эстрадной электронщины и рокабильщиков до каких-то полупанков и металлистов… К ним еще прибавлялись какие-то поэты, и вся эта околомузыкальная туса куролесила по Союзу. Понеслась какая-то концертная вакханалия с всеобщей эйфорией от прочувствованной свободы.
Так же я познакомилась и с Лазутчиком – смешным и странным персонажем, мечтающем о сольной карьере, но, по-моему, любившим богемную жизнь больше работы. Что не умаляет его талантов и одаренности. К тому же он в процессе общения несколько расширил и мой кругозор. Этот потомок лейтенанта Шмидта обладал недюжинной коммуникабельностью, проникая на тусы любого ранга, и чувствовал себя там как рыба в воде. Будь то в Олимпийском, посреди советской попсы, или на полулегальном концерте «Чуда-Юда», в угаре на «Коррозии» или отплясывая твист с набриолиненными поклонниками групп «Браво» и «Квартала». Причем, насколько я понимаю, он и сейчас пребывает на этой же волне, поскольку недавно звонил мне по поводу одежды для какого-то клипа; кажется, я именно его видела в какой-то рекламе по телику. Можно сказать, что все эти Остапы Бендеры закономерно нашли свой причал в голубом ящике и в коридорах Останкино.
Лазутчик же, кажется, познакомил меня с тусой куртуазных маньеристов
