Часы работы: 8.00–22.00 без перерывов и выходных», – прочёл я на висевшей над входом табличке. – Ты его арендуешь, или это твоя собственность?
– Раньше арендовала, но год назад выкупила, – ответила Наталья.
Её лоб нахмурился, брови свелись к переносице, а лицо приобрело властное, надменное выражение.
– Не удивляйся сейчас моему поведению, – предупредила она. – Персонал нужно держать в ежовых рукавицах. Иначе он разболтается.
Моя спутница решительно открыла дверь. Я последовал за ней.
– Здравствуйте, – угодливо засуетились стоявшие за прилавками продавщицы.
– Карасёва на месте? – командно осведомилась Наталья, проигнорировав обращённые к ней приветствия.
– На месте, Наталья Михайловна, на месте.
Мы направились в подсобку. Моим глазам предстала тесная, тускло освещённая каморка с каким-то невероятным нагромождением разнообразных коробок, ящиков, банок, и прочей другой тары. В её углу, за крошечным письменным столом, восседала полная рыжеватая дама с маленькими круглыми глазками и румяными, выпиравшими наружу, щеками. Заметив нас, она оторвалась от разложенных перед ней накладных, резво вскочила со стула и с любопытством покосилась на меня.
– Здравствуйте, Наталья Михайловна. С приездом. Как отдохнули?
– Хорошо отдохнула, – сухо ответила моя спутница. – Что у нас с товарными запасами?
Карасёва суетливо схватила какой-то журнал.
– Кондитерские изделия не мешает пополнить. Пряников остался всего один ящик. Печенья и того меньше. Карамелек нет вообще. Всё разобрали. По бакалейной группе движение слабое. По алкоголю, как это ни странно, тоже. А вот Владимирские колбасы, которые мы брали на реализацию, пошли. Народ их охотно покупает. Хорошие. Вкусные. Сама пробовала…
Я взирал на свою курортную знакомую и никак не мог избавиться от нашедшего на меня изумления. Такого перевоплощения я не ожидал. От учительницы музыки в ней не осталось и следа. Это была самая настоящая «Businesswomen».
– Да, чуть не забыла, налоговики опять наведывались, – всплеснула руками Карасёва. – Снова нашли, к чему придраться.
Далее последовал красочный рассказ о визите проверяющих, в котором принимало участие всё тело товароведши. Каждая произносимая ею фраза сопровождалась определённым жестом. Я так до конца и не понял, в чём заключалась его суть, но уяснил, что Карасёва была страшно недовольна. В своём возмущении она распыхтелась так, что стала напоминать наседку, которую согнали с высиживаемых ею яиц.
Наталья молча кивала головой и задумчиво смотрела куда-то в сторону.
Вспотев от стоявшей в «подсобке» духоты, я знаком показал своей спутнице, что подожду её снаружи.
Когда я вышел в торговый зал, в меня тут же впились несколько пар донельзя любопытных глаз. Продавщицы явно пытались вычислить, что я за птица, и в каком пребываю качестве. Я смутился. Стремясь скрыть волнение, я нарочито
