я.
– Зинка, – ответила Наталья. – Местная пьянчужка. Ходит, бутылки собирает, да деньги клянчит. Бывшая одноклассница. Дай Бог, чтобы только не увязалась. А то ж без палки не отлипнет.
Я украдкой обернулся. Зинка оставалась на месте и озиралась по сторонам. В её длинных, напоминавших своей консистенцией недоваренные макароны, руках значилась потрёпанная серая авоська.
– Вроде, не увязалась, – произнёс я.
– Слава Богу, – облегчённо выдохнула моя курортная знакомая.
Мы шагали не торопясь, негромко переговаривались на различные темы. Наталья держала меня под руку и приветливо кивала встречавшимся на пути знакомым. Те в ответ улыбались и с нескрываемым любопытством рассматривали меня с головы до ног.
– Чего они на меня так таращатся? – раздражённо пробурчал я.
– Ты новый человек, – разъяснила моя спутница. – Что тут удивительного?
– Им, что, никогда не объясняли, что так вести себя некрасиво?
– У нас не Париж, не Лондон, и даже не Брянск. У нас народ простой, с галантными манерами не знакомый. Так что, уж, не взыщи. Относись к этому снисходительно… О, Зинкин хахаль чешет, Яшка Косой.
Наталья указала глазами на противоположную сторону улицы, по которой брёл высокий худощавый субъект лет тридцати пяти. Симпатий он не внушал. Сухое, морщинистое лицо. Глубокий шрам, пересекавший всю левую щёку. Маленький тонкогубый рот. Злые, хищные, лишённые какой-либо человечности, глаза, косившие немного в бок, из-за чего он, видимо, и получил свою кличку. Я сразу почувствовал к нему неприязнь.
Пройдя большую часть центральной улицы, мы наконец обнаружили, где можно примоститься. Это было маленькое а-ля «бистро». Полностью свободных столиков в кафе не наблюдалось, но за некоторыми из них сидело по одному человеку. Наталья потянула меня к самому крайнему.
– Здравствуйте, отец Агафоний! – поприветствовала она занимавшего его священника, добродушного пожилого дядечку лет шестидесяти с пышными седыми волосами, спадавшими почти до самых плеч. – Ничего, если мы нарушим ваше уединение?
– Конечно, конечно, – откликнулся он. – Садитесь, пожалуйста.
Свернув прочитанную газету, святой отец изучающе взглянул на меня. Я отвёл глаза и сделал вид, что рассматриваю выставленный на витрине ассортимент напитков.
– Как поживаете? – спросила его моя спутница.
– Нормально, – ответствовал он. – Прихожане заглядывают, службы проводятся. Только вот истинных верующих становится всё меньше и меньше.
– Не может быть, – вступил в разговор я. – Общеизвестно, что народу в церквях сейчас прибавилось.
– Прибавилось, не спорю. Но прибавились-то в основном любопытные, – вздохнул отец Агафоний. – Те, кто в вере усматривают лишь веяние моды. Вот вы, молодой человек, если, конечно, не секрет, относите себя к верующим?
Я задумчиво пожал плечами.
– Трудно сказать. Я об
