подол рясы, опустился перед винтовкой на колено. Одна согнутая в колене нога жестко упиралась в бетонную холодную плиту, а вторая, правая, уверенно вонзилась стопой в основание пола.
Четко зафиксировал СВД, установив на специально выставленных обломках кирпичей. Прищурился, глядя в оптический прицел карабина, и отрегулировал нужную мне дальность. Напористо вдавил приклад в правое плечо, снял с предохранителя и отправил патрон в патронник.
Примерился. Выбрал для себя удобное положение. Дышал спокойно, ровно. Вслушивался в наглухо-мертвецкую тишину. А через проем окошка без рамы и стекла, обозревал с помощью мушки улицу и служебную черную тачку полкана. В конечном счете, фокусируясь на центральном входе в окружной суд, почувствовал, что животное внутри в полной мере еще не раскрылось и пасть вонючую не раззявило.
В ожидании, секунды медленно перетекали в минуты, а минуты, казалось уже в часы. И все же через некоторое время, полковник с мусорами появился на маленьком крыльце здания.
Расслабился. Указательным пальцем прикоснулся нежно, полюбовно к спусковому механизму. И внезапно решил сыграть.
Я слишком жаждал отомстить. Довольно мучительным стало для меня ожидание. И за это ожидание я заплатил высокую цену.
– А теперь ваша очередь, Владислав Владимирович, платить по счетам и нести убытки.
Погано улыбнулся, задержал дыхание, и, дождавшись, когда они отойдут на приличное расстояние от суда, нажал на спусковой крючок. Сделал первый выстрел. Сильная отдача в плечо, звук ударившейся об бетонную плиту гильзы, и моментальный едкий запах пороха забился в ноздри.
Ослабил хватку на винтовке, разжал пальцы правой руки, отклонился, и удостоился картинки, как, Алмазов, завыл и рухнул на асфальт из-за раны в голени. Шкуры ментовские налетели стаей на полкана, закрывая и облепляя его с двух сторон.
– Первый подбит, но еще может дышать… – сарказм ядом начал сочиться из меня. – Чуть позже исправим, – уверяю с издевкой.
Второй и третий выстрел, словно один миг с красной пеленой перед и так затуманенными глазами.
«Эта война! И всех кто вокруг, надо валить!».
Взыгрались в башке слова Цыма, бывшего капитана батальона в Чечне.
Шестёрок сразу ушатал. Они совершенно не представляли для меня интереса. А вот, Алмазов, лишился всякого рода прикрытия.
– Началась жаришка.
Перезарядил винтовку.
Потребовалась несколько секунд настроиться, изготовиться, и поймать в свой фокус брата Барина, который пытался свалить, уцелеть, спрятаться от моих пуль.
Очередной выстрел и тяжелая пуля пролетает по касательной возле него, вспоров добротно кожу на шее.
Я засмеялся – утробно, низко, тихо. Чего уж утаивать, я игрался. Наслаждался. Собственные глаза явно отбрасывали тень триумфа, кой ощущал внутри. Мне нравилось то, что я видел.
Новый перезаряд оружия, и хотел было уже сработать до талого, выйти в ноль, но во время самого выстрела от неожиданности дернулся,
