обезумевшим взглядом словно ужаленная отскочила от стены, и, не ведая, что творю, дернула первую попавшуюся ручку кабинета, желая в нем скрыться от Туманова.
Тотчас растерялась, и хотела уже от отчаяния разреветься, когда поняла, что снова забрела в кабинет к Бикташеву, который к слову возле окна нежно прижимал к себе ту самую Ирину.
Следователь с врачом как по команде отпрянули друг от друга и посмотрели на нагрянувшего, то есть меня.
– Котова? – Алексей Хазратович взял со стола очки, и в замешательстве уставился на меня в упор. – Котова! Ты что тут до сих пор делаешь? – мельком мазнул взором по наручным часам. – Час с лишним прошло… вспомнила что-то?
– Я… – в страхе глазела на следователя и хватала воздух ртом, задыхаясь от внутренней паники. – Я… боюсь… пожалуйста, не могу выйти, – растирая грудную клетку, никак не могла отдышаться.
– Блядь! – сердито грохнул на весь кабинет Бикташев, и сорвал трубку со стационарного телефона. – Азимов? Азимов, машина есть свободная? Да сегодняшнего свидетеля нужно доставить до дома. Ну, напугана малость… Нет? А архаровцы твои? На выезде? Да и мои умельцы тоже разбрелись по точкам…
Покамест, он договаривался с неизвестным, в это время проходили двое служащих мимо меня.
– Шурик, всё, пошли на перекур. Мозг уже течёт.
– Ты иди на задний двор. А я Набиуллину документы на подпись вручу и спущусь к тебе.
– Лады. Жду возле черного.
Ухватившись за слабую надежду, махнула рукой и бросила Бикташеву не глядя:
– Я сама. Извините.
– Котова! – донесся в спину обескураженный возглас следователя, но я уже спешно догоняла того самого сержанта, единственно подумав о том, что бессмысленно надеяться на защиту от наших органов. Они-то и увезти не в силах, не то чтоб меня прикрыть.
Крадучись покинув территорию участка, я бросилась наутек. Бежала так быстро, как не бегала никогда прежде. Хотя, в последние пару лет благодаря утренним пробежкам бег для меня не был проблемой.
По дороге рыдала и захлебывалась слезами. Громко хрипела, спотыкалась. Легкие горели, сердце работало на запредельных оборотах, и адреналин с невероятной силой лупил по вискам. С неконтролируемым страхом озиралась назад, и всякий раз мне в каждом мерещился Денис. Якобы идет за мной, нагоняет, набрасывается и утаскивает за собой. В моей голове происходил реальный кошмар, пока я как угорелая кошка мчала по незнакомым дворам, огибала маленькие улочки, плутала и кружила по районам, неимоверно желая затеряться. В результате ватные ноги привели меня в родной двор, в котором прожила всю свою сознательную жизнь.
Оцепенела, вросла в землю и была сбита с толку. Со стороны обводила рассеянным блуждающим взглядом родительские окна, размышляя о том, что дома у меня больше нет, как и некуда нынче податься.
Да и ума не приложу, куда подевался Макс.
У меня попросту сработал защитный рефлекс. Примитивно