раз все пройдет спокойно. Правда, не совсем понятно, как украсть этот чертов камень-контейнер у всех на глазах. Но чего зря пыжиться заранее, притопаем на площадь Сухэ-Батора, там видно будет.
Глава 4
Ранним утром следующего дня самолет приземлился на монгольскую землю. На выходе из аэропорта Василий попрощался с профессором, кивнул студентам. Та самая, что с косой, опять посмотрела как-то чересчур внимательно, но ничего не сказал. Василий заторопился к стоянке такси, а группу археологов из России уже встречали какие-то взъерошенные личности из здешнего университета. Все зашли в автобус, машина тронулась и Барабанщиков тотчас забыл об археологах. Едва Василий собрался открыть рот, чтобы позвать таксиста, как расторопный, коротко стриженый парень, сам распахнул дверь и на хорошем русском языке предложил садиться. По дороге Василий узнал, что до города двенадцать километров, центр расположен за рекой, что город – в европейском понимании – тянется вдоль одной улицы, все остальное – скопище юрт. По здешним меркам это вовсе не бедность, а национальный обычай. Особенно, если учесть, что некоторые юрты стоят десятки тысяч евро. Внутри электричество, газ, горячая и холодная вода, словом – все удобства. Автомобиль рядом, в юрте попроще. Короче, понты сплошные. Такси остановилось возле центральной площади. Василий вышел из машины. Первым делом надо взглянуть на объект, как он там и лишь потом заняться жильем и подготовкой. Василий не спеша, как самый обыкновенный турист бредет по площади. Возвышается массивное здание правительства, типичный образец дворца сталинской эпохи. После того, как рухнул социализм, к пролетарским скульптурам добавили национальный колорит – статуи конных воинов и внушительный монумент самому известному в мире монголу – Чингиз Хану. Василий не очень разбирается в монументальном искусстве, но громадина невольно привлекла внимание. Памятник вырублен из цельного куска гранита, во всяком случае, очень похоже. Матерый монгол важно сидит в широком кресле. Круглое, упитанное лицо с улыбкой Будды. Понятно, что подлинного изображения великого хана нет, изваяние выдумка художника. Но разве так не везде?
Василий заходит в сквер, идет по дорожке. Вокруг людей немного и поэтому не надо быть сверхнаблюдательным, чтобы заметить несколько мужчин ну, скажем, призывного возраста и женщин с выражением лица, как у домохозяйки, поздно вечером ожидающей муженька с «дня рождения друга». Барабанщиков старательно вертит головой, как человек, впервые попавший в чужой город, но глаза то и дело останавливаются на лужайке. Среди аккуратно подстриженной травы лежат булыжники, эдакий сад камней. На самом деле никакой упорядоченности в расположении каменюк нет, просто разбросали куски гранита. Ближе к центру расположился тот самый булыжник с плоской вершиной, что является контейнером для шпионских донесений… простите, разведывательной информации! Камень оказался куда большего
